Форум Артридеров

1. Изменения в Символе Веры.

Реформаторы стремились к максимально буквальному, по их мнению, копированию греческого текста, не учитывая различий в грамматике двух языков.
а) Устранялся противительный союз "а" в словах "рождена, а не сотворена" о Боге-Сыне. Староверы полагали, что это изменение ослабляет противополагание рождённости и сотворённости, внесённое в Символ Веры для возражения арианам, учившим, что Бог-Сын есть творение Отца, т.е. более низкая, а не единая с Ним сущность.
б) В словах о Царствии Божием "несть конца" переделывалось на "не будет конца". Таким образом, вносилась двусмысленность, позволявшая полагать, что вечное Царствие Христово ещё не наступило с Его воплощением, искупительной жертвой на кресте и Воскресением, но лишь наступит в будущем. (А это перекликалось с иудейским представлением, что Христос не был Мессией, а Мессия ещё придёт в мир и воцарится в нём).
в) Вместо именования Святого Духа "Господом Истинным" слово "истинный", симметрично применяемое в Символе Веры к Отцу и Сыну, было в новом тексте снято и Святой Дух именовался просто "Господом". Соответствующее слово в греческом тексте могло быть переведено и как "Господь", и как "истинный". Древнерусский перевод включал оба слова, подчёркивая равночестность Святого Духа с другими лицами Святой Троицы. Новый перевод разрушал симметрию, жертвуя смыслом ради буквального калькирования греческого текста.
Изменения в освящённом вековой историей Символе Веры были восприняты особенно болезненно. Символ Веры с первых веков христианства был основой вероисповедного единства Церкви, и малейшее изменение в нём грозило разрушением этого единства. Классический пример изменения "единой йоты" -- внесение арианами в термин "единосущный" (греч. "омоусиос") лишней буквы "йоты", превратившей его в "подобосущный" (греч. "омиусиос"), что искажало учение о соотношении сущности Отца и Сына. Именно поэтому Вселенские соборы запретили под страхом анафемы любые, самые незначительные перемены в Символе Веры. Каждый христианин-священнослужитель и мирянин -- свидетельствовал своё единство с Церковью точным исповеданием Символа Веры. Средневековое религиозно-мистическое восприятие слова, особенно сакрального, непосредственно обращённого к богопочитанию, предполагало глубочайшую связь между словом и обозначаемой им сущностью. (Позднее, в начале нашего века, эта проблематика получила развитие в имяславческом споре). Такое отношение к слову исключало небрежность в выражениях, двусмысленности и неточности. Поэтому кажущиеся на первый взгляд непринципиальными изменения имели далеко идущие последствия в глазах древлеправославных книжников.
Реформаторы становились на принципиально новые позиции используя в качестве основного критерия истинности перевода Символа Веры данные науки, языкознания. Для старообрядцев авторитетность древнерусского перевода Символа Веры была связана не столько с научной квалификацией переводчиков (считалось, что перевод восходит к свв. Кириллу и Мефодию), но прежде всего с их святостью и с тем, что он был воспринят Русской церковью, освящён семью веками её жизни. Таким образов, совершался переход отвосприятия сакральных текстов как абсолютной истины религиозного характера к отношению к тексту как истине научной, относительной. Для никоновских справщиков каждый перевод отражает уровень развития науки в свой период времени, поэтому он лишь относительно, более или менее верен и может бесконечно совершенствоваться в дальнейшем. Относительный характер точности нового перевода обнаружился практически сразу же. Как сообщают "Диаконовы ответы", авторитетнейший из деятелей реформы, "похваляемый у вас мудрейший муж, не токмо грамматики и философии, но и самыя феологии глубин известный знатель" Епифаний Славинецкий подверг новый перевод критике с точки зрения "правил грамматических" и создал свой вариант, ещё более отличный от древнерусского. В религиозное мировоззрение вносился элемент релятивизма, разрушалась вера в незыблемость церковных истин.

2. Изменение написания имени Христа.

Ещё Ветхий Завет говорил об особой мистической значимости Имени Божия. В древнерусской традиции имя Спасителя писалось Исус. Реформаторы ввели написание Иисус, более точно, по их мнению, воспроизводившее греческое. При этом просвещённый митрополит Димитрий Ростовский в своей антистарообрядческой книге "Розыск" цинично глумился над древним русским написанием имени Христа, переводя его как "равноухий", сравнивая с похоже звучащими греческими словами "равный" и "ухо". Он едва ли не первым заявил, что "раскольники" почитают под именем Исус иного Бога, чем новообрядцы под именем Иисус. Неудивительно, что и староверы стали проповедовать, что под изменённым именем почитается и иная сущность, иное божество.

3. Употребление поливательного крещения.

Крещение является таинством, вводящим человека в православную церковь. Далее мы рассмотрим учение о взаимосвязи духовно-мистического и материального начал, формы и содержания в этом акте. Сейчас отметим, что при православном крещении обязательно полное троекратное погружение в воду. Иные действия, например распространённое у католиков поливательное крещение, по канонам православия не могут считаться истинным крещением (Обязательность крещения в три погружения установлена в "Кормчей книге" в 50-м Правиле Святых апостолов. См.: Поморские ответы Отв. 50, ст. 35-я "о обливаемом крещении"). Ревнители традиции считали, искажение формы уничтожает сущность акта. В новообрядной церкви благословением её высшего органа -- Синода, как отражающее взгляды всей Церкви, а не только сочинителя, было издано в 1724 г. составленное Феофаном Прокоповичем "Истинное оправдание христиан, крещением поливательным крещаемых", где излагалось неправославное учение о крещении. Ставшая повсеместной в никонианской церкви практика крещения обливанием дала староверам основание говорить, что новообрядцы и не христиане вовсе, так как их крещение недействительно, а никакая не сделает человека членом Церкви без истинного крещения.

4. Перемена формы сложения перстов для крёстного знамения.

Крёстное знамение составляет важнейший элемент всех молитвословий и священнодействий. Святой Василий Великий именовал его первым и всеобщим обычаем неписанного церковного Предания. Форма сложения перстов заключала в себе выражение основных христианских догматов о Святой Троице и двух природах во Исусе Христе. Для традиционалистов знаковое выражение важнейших элементов христианского учения в этом жесте имело не меньшую важность, чем их словесное исповедание.

5. В молитве Святому Духу, почти столь же распространённой, как "Отче наш", вместо "Царю небесный, Утешителю, Душе истинныи..." вводилось чтение "Душе истины".

Староверческие полемисты обоснованно указывали, что при таком чтении Святой Дух становился "причастником", предикатом сущности более высокого порядка, некоей "истины". Между тем, в православном мировозрении Святой Дух есть одно из лиц Единой Сущности -- Бога, выше Которого не может не может быть никакой иной сущности, никакой более общей категории.

6. Введение четвероконечного креста.

Традиционный православный крест был восьмиконечной формы (трисоставный). Два перекрещенных древа и подножие символизировали исполнене пророчества Исаии (Ис. 60; 13) о трёх древах, от которых произойдёт слава Иерусалима. Четвероконечный же крест традиционно воспринимался на Руси как латинский. Такой крест приказал нести перед собой прибывший в Москву с Флорентийского собора митрополит-униат Исидор. Собор реформаторов утверждал, напротив, что Христос был распят на четвероконечном кресте ("От двою древ сложенный крест истинный есть крест"). Древлеправославный крест они подвергали всякого рода кощунственным поруганиям, но в позднейшее время, без каких-либо объяснений, никонианская церковь вернулась к его почитанию. Вполне естественно, что издевательства над православным крестом, который никониане именовали "раскольническим" и т.п., вызывали соответствующие суждения староверов о кощунствовавших архиереях типа Димитрия Ростовского.

7. Изменение в пении "аллилуиа".

В древнерусском богослужебном чине было принято пение : "Аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже". Поскольку аллилуиа переводилось с еврейского как "слава Тебе, Боже", всё песнопение толковалось как прославляющее Святую Троицу. Стоглавый собор утвердил это произношение, основываясь на древней традиции и на откровении Пресвятой Богородицы преп. Евфросину Псковскому, о чём повествовалось в его житии. Реформаторы, отвергнув решение Стоглавого собора и житие преподобного Евфросина (как "ложное"), ввели вместо вышеупомянутой сугубой аллилуии трегубую или троекратную : "Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже" -- во имя каждого из лиц Святой Троицы и единства их существа. Защитники древней традиции считали, что в результате вводится "четверение" Святой Троицы.

8. В словах молитвы Исусовой вместо традиционного чтения "Господи Исусе Христе, Сыны Божии, помилуй нас, аминь" никонианами предписывалось молиться : "Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, аминь".

Бессмысленная и ненужная замена при повышенной чуткости религиозного сознания к слову вызывала мысль, что таким образом отрицается исповедание Христа Сыном Божиим.

9. В древнерусском чине крещения произносились следующие слова : "молимся Тебе, Господи, ниже да снидёт с крещающимся дух лукавый".

В новой редакции : "ниже да снидёт с крещающимся, молимся Тебе, дух лукавый". Кошунственно-несуразный перевод, смущавший умы более двухсот лет, был снова заменён на древнерусский в синодальном Требнике 1915 года.

10. Новый стиль в иконописании и церковной музыке, пронизанный влиянием западноевропейского барокко, вступал в резкое противоречие с древнерусской традицией.

Появление икон, писанных в объёмно-портретной манере, замена сдержанных аскетических мотивов знамённого церковного пения на партесное пение, схожее со светской оперной музыкой, разрушали традиционную гармонию богослужения, заменяя духовное -- душевным, бесстрастную молитвенную сосредоточенность -- эмоциональными, страстными переживаниями. Между тем в православии освобождение от страстей, духовное умиротворение почитается добродетелью, а чувственные страсти -- грехом. С точки зрения традиционалистов, низведение зрительного и звукового ряда в эстетической гармонии богослужения на уровень светской чувственности знаменовало деградацию духовной культуры в Русской церкви.

11. Некоторые из изменений непосредственно затрагивали философскую сторону православного учения.

Так, например, в изданной Никоном книге "Скрижаль" говорилось, что Бога лучше уподобить тьме и невидению, чем свету, чтобы лучше выразить Его непознаваемость (Щит веры. Отв. 21, л. 58 об.). Старообрядческие книжники указывали на то, что это уподобление противоречит словам апостола Иоанна Богослова : "Бог есть свет, и нет в Нём никакой тьмы" (1 ин. 1; 5). В других новопечатных книгах содержались утверждения о том, что Бог Отец "не бо ис кого, из Себе бо еже быти имать", т.е. имеет причину в Себе Самом, а не беспричинен (Щит веры. Отв. 21, л. 59 об.); о том, что человеческий зародыш одушевляется через 40 или 80 дней, а не сразу по зачатии (книга "Жезл", л. 27). Эти "философские новации" не только входили в противоречие с православным учением, но и оказывались несостоятельными при критическом разборе. подробнее