Отправлено: 15.08.08 21:48. Заголовок: Суфийское Настроение Единого

Восточной философией интересовались только
чудаки, которых можно найти в любом обществе. Следовало ли человеку превращаться
в турка или лучше было оставаться таким, каким он был? Было непохоже, что люди, пренебрегавшие правилами гигиены, не принявшие Евангелия, да к тому же еще находившиеся в зависимости от кого-то, могут чему-либо
научить. Пусть они, по крайней мере, сначала наведут порядок у себя.

И тем не менее находились люди, сумевшие
подняться выше этой временной точки зрения на развитие человека, несмотря на то, что они никогда не поверили бы, что условия, в которых жили они сами, тоже были только временными, как мы сейчас знаем об этом. Этот процесс начался уже давно, раньше, чем можно себе представить. Деятельность суфиев
оказывала свое воздействие.

Для того, чтобы обнаружить следы двойной
жизни, которую вели мистики того времени, бывшие одновременно христианскими затворник

 Отправлено: 15.08.08 21:48. Заголовок: .. Перевод и адапта..

..

Перевод и адаптация "Даров", осуществленная Вильберфорсом Кларком, по силе суфийского влияния не уступали "Касыде" Бартона, опубликованной 60
лет назад.
Работы Кларка и Бартона достаточно ясно показали, что дервишеская философия отличалась от того, что думали о ней на Западе в то время, и подготовили почву для дальнейшего исследования если не суфийской практики,
то, по крайней мере, суфийских идей. Установив связь суфийской мысли с современными западными настроениями, Бартон дал возможность мыслящим людям
Запада воспринять важнейшие суфийские концепции.

Впоследствии Картрайт написал столь же важную книгу в форме псевдовосточного романа, в которой
было дано описание некоторых подлинных суфийских переживаний.
Поскольку на Западе теоретико-практическая система суфизма полностью применялась не часто, а вследствие предвзятого отношения или различий в мышлении до недавнего времени казалось маловероятным, что она сможет"прижиться" даже там, где в ней крайне нуждаются, надо полагать, что непереводных
суфийских произведений на западных языках существует немного. Восточные учебные пособия изобилуют поэтическими и религиозными терминами, но практическую часть учения передает учитель, основная функция которого в том и заключается,
чтобы быть учителем и жить среди своих учеников. Картрайт сделал очень полезное дело, описав свои впечатления, полученные в подобной школе.

"Мистическая роза из королевского сада" вышла в свет в 1889 г. На первый взгляд она кажется плодом воображения. Ее автором был дипломат сэр Фэйрфакс
Л. Картрайт. В 1925г. эта книга, содержащая два важнейших источника суфийского опыта для тех, кто способен понять ее, была переиздана.
Та ее часть, в которой приводятся рассказы, предназначена для того, чтобы мгновенно уничтожить завесу, отделяющую обычное мышление от внутренних поисков ума. Во второй части содержатся описания внутренних переживаний, число которых ограничено и которые представляют собой различные стадии осознания человеком возможности достижения некоего высшего элемента, которая появляется прежде, чем он сумеет использовать это восприятие.

Как и Бартон, сэр Фэйрфакс посчитал необходимым в предисловии к первому изданию приписать авторство этой книги человеку с Востока - "шейху Хаджи
Ибрахиму из Кербелы". Он использовал восточные образы и окружающую обстановку, так как все это годится для проекции суфийских идей через овеществление
содержания. Подобно притче, с которой начинается наша книга, такой метод изложения помогает читателю отделиться от ассоциаций и до некоторой степени
пережить ту реальность, которую автор пытается донести до его сознания.

В действительности он не начинает воображать себя дервишем или восточным правителем. В этом случае он может спокойно рассматривать эти идеи теоретически
и даже более того, но он отверг бы их, если бы они были предложены ему в привычной для него форме.

Эта книга не может заменить собой суфийский опыт, но она содержит материал, вполне пригодный для западного ума, пытающегося уловить способ мышления,
который в его собственной культурной среде лишен многих важных компонентов.

Картрайт отвергает многие привычные представления, в том числе и идею о том, что экстатические переживания это и есть суфизм или же подлинный мистицизм:

"Подавленный человек ищет утешения в опьянении, но опьянение может быть вызвано и хорошим вином и плохим. Хорошее вино помогает ему достичь физического
экстаза и заставит забыть о подавленности, а плохое вино еще более усугубит его положение. То же самое можно сказать и о душевном вине: чистое вино помогает ученику достичь ступени подлинного созерцания истины, но если в нем есть примеси, оно отбросит его назад и лишит его даже того, чем он уже владел".

В книге Картрайта по-новому выражена аллегория алхимии, описанная в традиционной суфийской сказке, рассказывающей о великой работе по превращению. В этой книге вообще много аллегорий, а одной из лучших является западный вариант "Сказки пустыни", которая ничего не теряет по сравнению с оригиналом в
обработке Картрайта.

"Журчащий ручей достиг пустыни и понял, что не сможет пересечь ее. Вода все быстрее и быстрее исчезала в зыбучих песках. Ручей сказал вслух: "Моя цель в том, чтобы пересечь пустыню, но я не знаю, как это сделать".
Это патетическая ситуация ученика, который нуждается в учителе, но не знает, кому довериться.
Голос пустыни ответил ему на тайном языке природы:
"Ты можешь перебраться через пески так же, как это делает ветер".
"Но каждый раз, когда я пытался это сделать, меня поглощал песок, и даже если я бросался на него, я проходил очень немного".
"Ветер не бросается на песок".
"Но ветер может летать, а я не могу".
"Ты ничего не понял, ведь пытаться лететь самому бессмысленно. Позволь ветру перенести себя через пески"."
Но как я могу это сделать?"
"Позволь ему поглотить тебя".
Ручей возразил пустыне, сказав, что не желает терять свою индивидуальность, согласившись на это.
Ведь если это случится, он может совсем исчезнуть.
Пустыня сказала, что его рассуждения подчиняются законам логики, но не имеют ничего общего с реальностью.
Ветер, поглотивший влагу, переносит ее через пустыню, а потом позволяет ей выпадать в виде дождя, который
в свою очередь опять станет ручьем.

Ручей спросил, как можно убедиться в том, что это правда.
"Это действительно так, и ты должен поверить этому, иначе песок засосет тебя, и через несколько лет ты превратишься в болото".
"Но если это так, останусь я таким же ручьем, как и сейчас?"
"Ты в любом случае не сможешь остаться таким же. У тебя нет выбора, это только кажется, что он есть. Ветер перенесет лучшую твою часть - сущность.

Когда ты снова станешь ручьем и побежишь по горам, которые находятся за пустыней, люди могут называть тебя другим именем, но сам ты будешь знать,
что ты остался тем же. Сейчас ты называешь себя какой-то речкой только потому, что ты и сам не знаешь, какая именно часть тела является твоей сущностью".

Итак, ручей пересек пустыню на плечах доброго ветра, который медленно и осторожно поднял его вверх, а потом мягко опустил на вершине горы в далекой стране. Ручей сказал: "Теперь я познал свою истинную сущность".
Но у ручья остался один вопрос, который он задал вслух, когда снова отправился в путь: "Почему я сам не смог дойти до этого, почему пустыня должна была
подсказать мне? Что произошло, если бы я не послушался ее?"
Вдруг к ручью обратился тоненький голос. Он доносился со стороны одной из песчинок: "Об этом знает только пустыня, потому что она уже видела это, более того, она простирается от реки и до гор. Пустыня является связующим звеном между ними и, как все остальное, выполняет свои функции. На песке пустыни записано, как ручей жизни должен продолжить свое путешествие".


КНИГА ДЕРВИШЕЙ

Если тебе еще не знакомы эти состояния, пройди мимо, не присоединяйся к невежественной фальши безбожников... ибо никто из них не знает тайн пути,

(Шабистари. "Тайный сад", перевод Джонсона-Паши)


Если и существует классическое учебное пособие для дервишей, то это, несомненно, книга "Дары (глубокого) знания" (Авариф аль-Ма'ариф), написанная в XIII
в. и изучаемая членами всех орденов. Ее автор, шейх Шахабуддин Сухраварди (1145-1235), осуществлял контроль за слиянием теории, ритуалов и практики,
которое происходило в его время, был основателем обучающих школ, близких к дворам владык Персии и Индии, и шейх-уль-машейхом суфиев Багдада.

Эта книга представляет для нас интерес потому, что она описывает внешние и ранние стадии привлекательности дервишества и содержит важнейший материал,
имеющий отношение к идеологии и практической деятельности этих мистиков, а также из-за личности подполковника Вильберфорса Кларка, Он сам был дервишем, являясь скорее всего членом Ордена Сухраварди.
Он впервые перевел большую часть "Даров" и опубликовал ее в 1891 г. Он был также первым переводчиком на английский язык "Бустана" Сзади, "Книги об Александре" Низами и стихов
Хафиза и являлся достойным продолжателем традиций таких известных интерпретаторов суфизма, как Раймонд Луллий.

В целом деятельность Кларка считалась попыткой познакомить английского читателя, считавшего дервишей душевнобольными и кровожадными фанатиками,
с образом мышления дервишей. Дервишей можно было встретить в Судане. Их считали чуть ли не дикарями. Еще дервиши обитали в Турции, но туда, конечно, было слишком уж далеко добираться. Кларк сделал оригинальный текст более совершенным, снабдив его цитатами из произведений сэра Вильяма Джонса,
Малькольма, "Тайного сада" Шабистари, "Дервишей" Брауна и других доступных материалов. Он отмечал, что поэт Эмерсон и другие неправильно переводили
их и не поняли великого Хафиза, Он опубликовал отдельные выдержки из произведений Хафиза, доказывающие ошибочность ранних переводов, сделав это в интересах дервишей, а не для того, чтобы укрепить свой научный авторитет.

Кларк достигает большой ясности, перестраивая материалы, с которыми он работает, и снабжая их определенной информацией с тем, чтобы сделать их
понятными для английского читателя. Цель его работы - показать суфизм как полуорганизованную деятельность в рамках религиозного контекста ислама.

Едва ли это можно сделать лучше, если учесть, что в Англии религиозные материалы почти всегда публикуются с учетом современных течений протестантской
религии. Сейчас эту книгу практически невозможно достать.

Как отмечал Кларк, Ислам не признает монашества.
Люди, которых впоследствии стали называть дервишами, поклялись друг другу в дружбе и верности в 623 г. Они стали называть себя суфиями, что может означать шерсть (суф), набожность (суфий) и передает также некоторые другие значения. Сорок пять человек,
заключивших такой договор в Мекке, и столько же в Медине, представляли собой ядро мусульманского суфизма.

Деятельность этих людей принимала различные формы. Первый и четвертый халифы (Абу Бакр или Али) создали особые общества, где люди занимались упражнениями. Таким же путем пошел Увайс аль-Карни, основавший в 651 г. первый аскетический орден. В VIII в. в Сирии появляются здания, специально предназначенные для нужд нового движения. Так мусульманский суфизм проявлял себя внешне.

Кларк пишет, что аналогичная суфийская традиция, рассматривающая суфизм как непрерывное явление, использует аллегорию "вина" для того, чтобы показать
постепенное развитие этого учения, которое проявляло себя более или менее явно до тех пор, пока снова не ушло в себя в XVII в. Эта аллегория выражена
так:
"Семена суфизма
были посеяны во времена Адама,
дали ростки во времена Ноя,
расцвели во времена Авраама,
Начали развиваться во времена Моисея,
Созрели во времена Иисуса,
Дали чистое вино во времена Мухаммада".


Отвергая обвинение в "чувственной распущенности" и в заимствованиях у поверхностных систем, предъявляемое суфиям, Кларк отстаивает внутреннее единство и индивидуальность суфизма. Он пишет о том, что суфизм не привозили из Греции или Индии, и объясняет смысл дервишеской фразы
"Мы не боимся ада и не желаем рая",
которая звучит весьма странно в устах тех, кого
все поверхностные наблюдатели определяют как религиозных людей.

Кларк хорошо знаком с суфийским положением о том, что на каждой стадии развития человек постигает новую тайну, другими словами, изменяется его понимание и восприятие.
Он весьма смело для своего времени заявляет: "Суфийское учение оставило свой следы во всех странах - в теориях Древней Греции, в современных философских системах Европы, в мечтах невежд и образованных
людей, в тени легкости и трудностях пустыни".

Однако озарение может прийти только благодаря самому исключительному из людей, независимо от того, как часто обрывочные иллюзии истины будут пробиваться сквозь замешательство искателя. Такой учитель является Совершенным и Превосходным Руководителем: "Найти его невозможно даже тогда, когда он существует".
Учитель всегда сам находит ученика.

"Ложные учителя и обманутые ученики напрасно преследуют миражи пустыни, в изнеможении возвращаясь
назад. Они являются жертвами собственного оображения".


Основная проблема предполагаемого суфия заключается в том, чтобы узнать своего учителя, ибо он еще не столь совершенен, чтобы знать, каким он может быть. "Кто, кроме совершенных, сумеет распознать совершенство? Кто, кроме ювелира, сможет оценить драгоценный камень?" Эйгим объясняется тот беспорядок, в который приходили некоторые ложные дервишеские системы,
как и некоторые Другие организации, сложившиеся под влиянием этого учения.

Кларк приводит слова Мухаммада: "Набожные глупцы ранили меня в спину".

Желание учителя состоит в том, чтобы исполнилось реальное желание ученика, чтобы его качества стали более совершенными и чтобы он достиг понимания.

Поскольку необходимо использовать определенные методы для нейтрализации нежелательных ментальных состояний, дервиш, описанный Кларком, никогда
не должен избегать искушений, прячась от них из страха попасть под их воздействие. Он использует внешние религиозные проявления и пытается постичь
религиозное учение, считая, что это поможет ему не сбиться с пути. В то же время он помнит о том, что "рай, ад и все религиозные догмы являются аллегориями, об истинном смысле которых знает только он". Он называет
это религией "людей сердца", "духовных людей". Злом для них является небытие.

Если же человек полностью овладевает бытием, он тем самым уничтожает для себя саму возможность чего-либо отрицательного, т. е. так называемого зла.

Благодаря божественному озарению человек понимает, что мир это всего лишь иллюзия (в том смысле, что существует высшая реальность, по сравнению
с которой мир является чудовищным искажением), поэтому он и называет этот мир злом. В суфийской фразе, приведенной Кларком, он пытается избавиться
от небытия.

Суфийскую поэзию невозможно понять, если не знать систему образов и не чувствовать почти невообразимую глубину, скрытую в аллегориях.
Далее в книге Кларка приводятся некоторые технические термины, смысл которых объясняется в "Тайном саду" для того, чтобы ими руководствовались предполагаемые искатели.
Умело выбирая моменты, которые были бы наиболее трудными для западного читателя, Кларк объясняет аллегорию вина. Например, когда суфии говорят
об опьянении, они не обязательно имеют в виду состояния экстаза и восторга.
Так как под действием алкоголя интеллект притупляется, становится ясным, что состояние суфия, противоречащее поверхностной логике, является результатом
того, что люди считают мышлением. Суфии считают, что автоматические мыслительные процессы (ассоциативные функции) полезны только в тех областях, где они
являются эффективными - в схоластицизме и в механическом мышлении.

Кларк избрал своей мишенью самодовольство, которое было одним из наиболее характерных признаков
мышления викторианской эпохи, и использовал для его обличения те суфийские материалы, которые, по его мнению, смогли бы оказать свое воздействие
в условиях того времени. Подобное сосредоточение на своей личности или на том, что человек считает личностью, есть Преграда Света. Преграда Тьмы
- это состояние ума злого человека, знающего о том, что он злой. Человеком, освободившимся от такой личности, является "посетитель кабаков", т. е.
дервиш. Он и не верующий и не безбожник в том смысле, как люди обычно понимают или чувствуют это слово.

Этот великолепный критический разбор "Даров" по существу начинается с характеристики шейха - руководителя дервиша. Первый реальный шаг ученика
в его новой жизни состоит в том, чтобы найти такого человека. В функции такого человека входит удаление ржавчины (суфийская фраза) с ума ученика,
чтобы он смог воспринимать вечный (объективный) фактор. Предвосхищая выводы современной психологии, автор "Даров" подчеркивает, что потребность в
Руководителе не должна основываться на субъективных факторах, заставляющих человека стремиться к подчинению. В свою очередь, Руководитель не должен
стремиться к высокому положению или желать, чтобы ему подражали. Подлинный руководитель не станет набирать учеников, пока не убедится, что он лишен субъективности такого рода.

Руководитель должен уметь определять способности ученика, ибо его взаимоотношения с ним будут строиться с учетом потенциальных возможностей последнего.
Если перспективы будут не очень многообещающими, он может прибегнуть даже к таким суровым средствам, как к предупреждениям.
Руководитель может приказывать ученику заняться определенными ментальными упражнениями для того, чтобы помочь ему избавиться от слишком сильного сосредоточения на определенных вещах.
Если же шейх не обладает такими возможностями к восприятию, он вообще не может быть руководителем.

Руководитель не должен ни желать, ни владеть ничем из имущества ученика своего. Он может принимать от ученика материальные вещи только в тех случаях,
когда он вынужден сделать это для общего блага. Если ученик желает подарить свое имущество шейху, дервишеский учитель может и принять его дар, чтобы
тем самым обеспечить ученику его спокойствие, в котором он нуждается.
Если же ученик еще не может полностью забыть о нем, ему будет позволено израсходовать определенную его часть.

Поощрение искренности ученика, так же как и уничтожение нежелательных склонностей его ума, является одной из важнейших задач учителя. В этом
смысле важную роль играет благотворительность и распределение материальных
благ. Ученик должен предпочитать бедность богатству, хотя для суфиев бедность ничем не отличается от богатства.

Шейх должен быть источником доброты и сочувствия. Если это не противоречит интересам работы, он становится все менее суровым по отношению к ученику.
Слишком строгие ограничения могут помешать ученику вложить всего себя в дервишеские усилия на первой их стадии.

Воздействие слов шейха на ученика является наиболее важным моментом. Оно подобно семени, а хороший урожай может вырасти только из доброго семени.
Если у шейха появится желание произвести впечатление на слушателя или хоть малая доля самодовольства, это приведет только к загрязнению ума ученика. Шейх не разговаривает с учеником, если необходимость такого разговора не обусловлена объективными причинами. "Объективная речь для говорящего всегда означает то же самое, что и для слушателя".

Советы даются ученикам в скрытой, аллегорической форме, особенно если они имеют характер критических замечаний.

Руководитель хранит в тайне сведения о внутреннем развитии ученика. Ожидание каких-либо успехов в развитии нежелательно, и шейх объясняет ученику,
что предвкушение достижения определенных состояний закрывает ему путь к ним.

Ученик должен относиться к шейху с глубоким почтением. В то же время шейх не должен ожидать почтения со стороны учеников. Шейх всегда с уважением
относится к правам ученика.

Обучающий шейх не проводит много времени с остальными членами общества. Он выделяет время для уединения и деятельности (хилват и джилват). Учитель
выполняет особые упражнения. Они подбираются строго индивидуально и для него и для остальных и предназначаются для поддержания преданности своей
деятельности. Он должен отделяться от людей как таковых.

Он также участвует в различных (в том числе и религиозных) актах посвящения и благотворительности.

Далее в книге Кларка идет глава, посвященная обязанностям ученика, или обучаемого (Ведомого), после того, как шейх уже выполнил свои функции,
и представляющая собой вариант первоначального текста. Прежде всего Кларк подчеркивает необходимость ученика иметь учителя. Одобрение учителя наиболее близко подходит к божественному одобрению и олицетворяет его, насколько это возможно, ученик добивается права на руководство со стороны шейха отчасти благодаря правильному отношению к своему учителю, а шейх имеет
право на такое уважение. Ученик должен соблюдать 15 "Правил поведения":

Он должен полностью доверять своему руководителю в деле наставления, руководства и очищения учеников.
Он должен быть предельно внимательным по отношению к учителю.
Он соблюдает покорность шейху.
Он отказывается от внешнего и внутреннего противодействия ему.
Он вручает свою волю Ведущему.
Он с уважением относится к мнению шейха.
Он рассказывает шейху о своих снах для того, чтобы он дал оценку его мышлению.
Он ожидает слова учителя.
Он понижает голос в присутствии учителя.
Он не допускает слишком сильных проявлений своего эгоизма.
Он называет учителя "О Сейид" (господин) или "О маула" (учитель).
Он обращается к своему учителю только в подходящее для этого время.
Он не должен говорить о чужих состояниях ума и опыте: он также не должен
много говорить с учителем о своем собственном состоянии.
Он должен скрывать те чудеса, которым он может научиться у своего учителя.
Он должен рассказывать шейху о своих переживаниях.
Он должен говорить с шейхом так, чтобы тот понимал его.
Кларк суммирует положения пятой части труда Сухраварди, которая знакомит читателя с условиями жизни в дервишеском обществе, в третьей главе своей
книги.

Дервиш старается появляться в обители до обеда. Он приветствует это место молитвой и здоровается со всеми присутствующими за руку. Членам общины
могут предложить еду. Дервиши разделяются на две группы: одни живут в обители, а другие странствуют. Само дервишество часто рассматривается
как определенное условие или фаза жизни суфия, а не обязательно как профессия или постоянное состояние. В этом смысле дервишей нельзя сравнивать с монашескими
институтами христианства или буддизма.

Дервиш может быть гостем обители три дня. Он может остаться и на более длительный срок, если сумеет найти в ее стенах подходящее для себя занятие.
Люди, занятые непрерывным поклонением, не исполняют никакой физической работы для нужд обители.


Суфийский сайт
http://www.pritchi.net/modules/arms/view.php?w=art&idx=95&page=11

 Отправлено: 25.09.08 03:42. Заголовок: Суфийские Притчи

Свидетельство
Как-то раз жители некоего города посредством голосования выбрали одного человека, которого послали для обучения к суфийскому Мастеру.
Когда ему настало время возвращаться домой, Мастер вручил ему свидетельство. В нем говорилось: "Сим удостоверяю, что данный человек постоянно постился, пережил исключительные опыты, совершал чудеса и заслуживает всяческого почитания".
Ученик воскликнул: - Почему вы написали такой неверный и вводящий в заблуждение документ?
Мастер ответил: - Суфии - не те, кто занимается демонстрацией своих возможностей и предъявляет удостоверения. Но попытайся объяснить это людям, заплатившим за демонстрацию и удостоверение! Те, кто дали тебе возможность попасть сюда, первыми начнут поносить тебя и вопить, что ты зря потратил их деньги, если им не удостоверят твою значительность с очевидностью, доступной их пониманию.

Поза

Анвар Аббасси был человеком столь постоянных привычек, что люди говорили: "Скорее солнце не взойдет, нежели Анвар не оправдает ожиданий!" Когда однажды это дошло до него, он начал вести себя предельно сумасбродно. Поскольку люди не могли постичь причин подобной перемены, мнения разделились. Однако многие заключили, что с Аббасси что-то не в порядке.
Затем, столь же внезапно, он вернулся к своей прежней манере. Кто-то как можно более деликатно спросил его, какова цель такого поведения.
Он отвечал: - Рад, что вы хотя бы подумали, что у него может быть причина. Как вы знаете, у меня много учеников. Если я не буду испытывать, насколько их вера в меня независима от моих внешних проявлений, я окажусь не лучше священнослужителя или кого бы то ни было еще, кого натренировали хранить молчание с глубокомысленным видом. Священник добивается успеха всего-навсего с помощью внешнего вида и особой манеры поведения - хотя люди и обосновывают его достоинства другими вещами. Посмотрите на людей, на которых действует внешняя манера поведения; посмотрите на тех, кто превозносит священников, если вы хотите узнать, идет ли это человечеству на пользу.


Маг

Один суфий остановился на отдых в караван-сарае неподалеку от оживленной деревни близ Джалалабада, что в Афганистане.
У жителей этой деревни было в обычае рассказывать пришельцам о грозном маге здешних мест по имени Захир.
- Это, должно быть, самый опасный маг в мире, - говорили они.
После того, как суфий выслушал все это раз пятнадцать, он призвал всех обитателей округи и сказал им: - О люди! Слухи и воображение ослабляют разум. Я сейчас продемонстрирую вам, как ваша собственная любовь к пустословию приводит вас к неверному пониманию того, что такое Захир.
- Вы говорите, что он, должно быть, самый опасный волшебник во всем мире, не так ли?
- Да, - ответили люди. - Хотя, конечно, мы признаем, что вы как путешественник могли слышать и о худшем.
- Ваш маг - слышал я о худшем или нет, - совершенно очевидно, не так опасен, как, по меньшей мере, одна из категорий магов.
Наихудшим магом в мире, гораздо вероятнее, является такой, какого вы вообще не испугаетесь.
- Что же это за маг, который нас не испугает? - воскликнули люди.
- Настоящий, действующий успешно. У такого мага есть власть осуществлять свою волю, представляясь при этом всеми почитаемым человеком. Только маг, не обладающий властью, должен делать так, чтобы вы боялись его.

Ночь и утро

Суфийский учитель Ходжа Тилисм передавал дервишам свой духовный опыт исключительно посредством "мысленного контакта", который иногда еще называют воздействием от сердца к сердцу.
Во время занятий не произносилось ни слова и не делалось ни единого движения.
Как-то раз к нему в дом прибыла группа людей, намеревавшихся стать его учениками. Все они сгорали от нетерпения принять участие в обрядах, церемониях и упражнениях, которые, как они полагали, не могут не быть основным занятием в таком месте, как это, именуемом "Таслим-Хана", Дом смирения.
После того, как гости были встречены одним из заместителей Ходжи и побеседовали с ним, их провели в зал Знания. Там их вниманием на много часов завладели изысканные ритуалы, сложные упражнения и необычная музыка.
На следующий день все они были приглашены к Мастеру, который задал им вопрос: испытали ли они духовный подъем от пережитого накануне.
Друг за другом вставали посетители, которых усадили в центре зала, и заявляли, что это было одно из самых возвышенных переживаний в их жизни. Расположившиеся вдоль стен дервиши, постоянно проживающие в доме, молча наблюдали за происходящим. В зале присутствовали также и другие гости. Когда, наконец, посетители завершили свои речи, заключив их просьбами о принятии в ряды дервишей, заговорил Ходжа.
Вначале он поблагодарил гостей за хвалебные дифирамбы и пожелания здоровья ему и нескончаемого процветания Дому.
Затем он сказал: - Сегодня утром здесь собрались три типа людей. Первые - "проницательные", дервиши, знающие, что происходит и не нуждающиеся в разъяснениях. Вторые - недавно прибывшие, которые могут научиться чему-либо, благодаря тому, что находятся здесь. Третьи - гости, прибывшие вчера вечером. И это к вам я обращаюсь на языке людей, потому что вы не услышите "языка ангелов". Вы отведали здесь гостеприимства, ритуалов и доброжелательности, но вы не вкусили здесь духовности - что бы вы сами об этом ни думали.
Мы постарались развлечь вас и были гостеприимными, чтобы те из вас, кто желал развлечений, не были разочарованы - как и должны поступать хорошие хозяева. Тем же, кто знает, что это такое, мы обеспечили Непосредственную Связь. Она была и всегда остается доступной на следующих условиях: Она недоступна тому, кого привлекает вкус этого мира - даже если такой человек прикрывается благочестием. Его восприятие сути бездействует.
Она недоступна и тому, кто отвергает благочестие, воображая, что такое отвержение само по себе делает его лучше. Насмешка разрушает внутреннюю способность различать.
Она доступна только тем, кто действительно пробует вкус вина, не жуя при этом бокала - тем, кто способен говорить на языке вина, а не стекла.
До сих пор было время шума, когда внешним голосом о своих поверхностных переживаниях со мной разговаривали губы и язык. Они говорили об удовольствии от упражнений и обрядов, и даже о томлении поисков.
Теперь в пространстве тишины внутренний голос заговорит с внутренним миром тех, в ком этот мир жив. Он будет говорить о тех наших переживаниях, которые простерлись в иные сферы, нежели музыка, пища и упражнения.
Кто спрашивает внутренним голосом, будет услышан внутренним ухом. Говорите же теперь на этом языке.

Зерно

Цыпленок пожелал превратиться в лисицу - и его желание волшебным образом исполнилось.
Вслед за тем он обнаружил, что не переваривает зерна.

Разноречивое поведение

Я присутствовал при том, как посетитель испросил дозволения задать Райс-и-Кабиру вопрос, и тот дал его.
Посетитель сказал: - То, что я о вас слышал, не позволяет мне относиться к вам с доверием. Вы ведете себя нарочито вызывающе и тем ставите окружающих вас людей в сложное положение. Даже ваши друзья признаются, что не знают, как вас защищать. Если ваше поведение будет таким разноречивым, ваше имя не останется в памяти людей - даже несмотря на ваши достижения.
Райс ответил: - Дорогой друг, одна из целей разноречивого поведения - сделать так, чтобы люди обратили внимание на то, как легко они поддаются его воздействию. Тот, на кого легко воздействуют моя улыбка или хмурый взгляд, подобны перекати-полю: любой порыв ветра несет их неведомо куда, вне зависимости от их собственных свойств.
Нарочитая манера поведения, заставляющая людей чувствовать себя неловко, ничего не говорит о человеке, который так себя ведет, но много говорит о том, кто при этом чувствует себя неловко. Друзья, ищущие способа защитить кого-либо, служат интересам этого человека в том случае, если защита действительно необходима защищаемому. Если же акт защиты необходим самому защитнику, - он действует в интересах своего собственного эго, а не в интересах того, кого он защищает.
Посетитель сказал: - С моих глаз спала пелена. Я признателен вам и приношу извинения. Эти истины знакомы многим, но как мало тех, кто усваивает их!
Райс-и-Кабир сказал: - Если истину усвоил хотя бы один человек, это означает, что знание уже представлено среди людей. И если оно сохраняется таким образом, с тем, чтобы когда-нибудь - за пределами нашего времени - стать всеобщим, разве это само по себе не великое благо?


Книги и мудрецы

Один человек стал посещать суфия. После того, как они встретились дважды, он сказал: - В последний раз, когда я был у вас, вы были с головой погружены в дела членов вашего собрания. Рад видеть, что на сей раз вы заняты чем-то более существенным - хозяйственными делами вашего братства.
Суфий промолвил: - Ваше внимание к нашим повседневным заботам восхитительно.
Визитер ушел довольный, что порадовал суфия.
Один из учеников спросил: - Что хорошего в его интересе к нашим организационным вопросам?
Суфий сказал: - Это напомнило мне о том, какое наслаждение я испытывал, когда мои дети были маленькими. Когда их учитель впервые заговорил с ними о математике, им не понравился урок, потому что он строился по принципу "один апельсин плюс один апельсин равняется два апельсина", а им хотелось чего-то более серьезного, нежели "просто апельсины".
Но потом им понравилась математика, потому что на следующем уроке учитель случайно произнес: "Две книги плюс две книги равняется четыре книги". Они сказали: "Вот теперь мы занялись настоящим делом: он говорит о книгах!" Пустоголовый, которого мы только что видели, который и предположить не может, что суфийскому Пути можно учить посредством некой деятельности - или иногда безо всякой деятельности, - вполне подходящий кандидат на то, чтобы подать ему милостыню. Представляться довольным и тем доставлять удовольствие - это и есть милостыня

 Отправлено: 19.02.12 15:49. Заголовок: Суфизм Чтобы достиг..

Суфизм

Чтобы достигнуть Реальности, суфий шагает стопами любви. Ум и рассудок эту Реальность постичь не в состоянии. С точки зрения суфиев ты не познаешь Бога, пока остаёшься самим собой; величайшая завеса между тобой и Реальностью - самость.

Лишь огонь божественной любви способен выжечь этот эгоцентризм. Более того, божественная любовь возникает сама собой; ей нельзя научиться.

Для суфиев следствием этой божественной любви является их устремленность в одном направлении: суфийские мастера сосредоточены исключительно на Боге.

По словам Хваджи Абдуллы Ансари: “Большинство людей говорят “одно”, но всё еще связаны с сотней тысяч. Когда же суфий говорит “одно”, он устремляется прочь даже от самого себя”.

Или как выразил это Абу’ль-Хусейн Нури: “Суфии - истинно ведающие. Большинство взыскует щедрот Божьих, суфии взыскуют Его самого. Иные довольствуются Его дарами, суфии довольствуются только Им самим”.

Одной из важнейших задач первых суфийских мастеров было подвигнуть людей к любви и служению другим, и способствовать развитию положительных качеств, являя собою высочайшие примеры служения человечеству. Когда Абу Саида спросили, сколько существует путей от творения к Богу, он ответил: “Одни говорят - тысяча, другие - столько же, сколько сотворенных существ. Кратчайший же и лучший путь сотворенного существа к Богу - путь доброты и служения другим”.


Кто такой суфий?

Суфии это люди, которые предпочитают Бога всему остальному,
так что и Бог предпочитает их всему остальному.
Зун-н-Нун

Быть суфием значит отказаться от всякого беспокойства,
и нет худшего беспокойства, чем мы сами.
Когда ты занят собой, ты отделен от Бога.
Путь к Богу состоит из одного шага: шага от себя.
Абу Саид ибн Аби-л-Хэйр

Суфизм означает, что Бог побуждает тебя умереть для себя
и дарует тебе жизнь в Нем.
ал-Джунайд

Суфий доволен всем, что делает Бог,
чтобы и Бог был доволен всем, что делает суфий.
Абу Саид ибн Аби-л-Хэйр

Суфий подобен земле, в которую бросают все нечистоты и из которой произрастает всё прекрасное.
ал-Джунайд

Человек не станет познавшим до тех пор,
пока не будет подобен земле - и праведники и грешники ступают по ней;
и пока не будет подобен облакам - они даруют тень всякой вещи;
и пока не будет подобен дождю - он орошает всякую вещь,
независимо от того, любит он ее или нет.
Байазид Бистами

Когда Абу Саида спросили, что такое суфизм,
он отвечал: "Что бы у тебя ни было на уме - забудь это.
Что бы ты ни держал в руке - отдай это.
Какова бы ни была твоя судьба - предстань пред ней!"
Абу Саид ибн Аби-л-Хэйр

Суфий это тот, к кому ничто не привязано,
и кто ни к чему не привязан.
Нури

Будь в этом мире странником, прохожим,
чья одежда и обувь запылены.
Иногда ты сидишь в тени дерева,
иногда идешь через пустыню.
Всегда будь прохожим, ибо не это твой дом.
Хадис - предание из жизни Пророка

За четыре тысячи лет до сотворения этих тел
Бог создал души и держал их подле Себя,
излучая на них свет. Он знал сколько света получено каждой душой
и одарил милостью каждую в соответствии со степенью просветленности.
Души были погружены в свет, покуда не напитались им.
Те, кто живет в радости и согласии друг с другом в этом мире,
должны были быть близки в том месте.
Здесь они любят друг друга и называются друзьями Бога,
и они - братья, любящие друг друга ради Бога.
Эти души узнают одна другую по запаху, как лошади.
Абу Саид ибн Аби-л-Хэйр

Если ты водишь дружбу с людьми истины, будь правдив с ними,
ибо они - соглядатаи сердец.
Они входят в твое сердце и покидают его так,
что ты об этом даже и не знаешь.
Ахмад б. Асим ал-Антаки

Путь суфия


Сделай один шаг от себя и узри! - вот Путь.
Абу Саид ибн Аби-л-Хэйр

Знай, что научившись избавлению от себя,
ты достигнешь Возлюбленного.
Нет иного секрета, и мне не ведомо ничего, кроме этого.
ал-Ансари

Я увидел моего Господа во сне и спросил:
“Как мне найти Тебя?”. Он отвечал: “Покинь себя и приходи!”
Байазид Бистами

Совершенный мистик это не тот,
кто пребывает в экстатическом созерцании Единства,
не благочестивый отшельник, избегающий сношений с родом человеческим. Подлинно святой человек находится среди людей,
ест и спит с ними, покупает и продает на базаре,
женится и вступает в контакты с обществом,
но при этом ни на мгновение не забывает Бога.
Абу Саид ибн Аби-л-Хэйр

Одиночество в толпе: во всей своей внешней активности
внутренне оставайся свободным.
Научись не отождествляться с чем бы то ни было.
‘Абд’л-Халик Гидждувани

Ищи, какова бы ни была твоя ситуация.
О жаждущий, постоянно ищи воду.
Наконец придет время, когда ты достигнешь источника.
Руми

Это тяжкое заблуждение - воображать,
что обретешь что-либо,
или нечто будет раскрыто тебе относительно Пути
без постоянных усилий с твоей стороны.
Абу Утман ал-Хири

То, о чем мы ведем речь,
никогда не будет найдено посредством поиска,
и однако только ищущий находит это.
Байазид Бистами

И если он закрывает пред тобой все пути и проходы,
Он покажет тебе тайную лазейку, о которой никто не знает.
Руми