Форум Артридеров

Перевод © Арафель для Teurgia.Org, 2012 г
На сайте Теургия Арафель осуществляют перевод с латинского Стеганографии аббата Тритемия, От меня лично Ему и администрации сайта большущее спасибо.

Дублирую тут переведенные страницы Стеганографии взятые с сайта Теургия

Отцифрованный Текст на латыни тут

STEGANOGRAPHIA:
Hoc est: ARS PER OCCVLTAM SCRIPTVRAM ANIMI SVI VOLVNTATEM ABSENTIBVS aperiendi certa;
AVTHORE
REVERENDISSIMO ET CLARISSIMO VIRO,
IOANNE TRITHEMIO,
Abbate Spanheimensi, & Magiæ Naturalis Magistro perfectissimo.
PRÆFIXA EST HVIC OPERI SVA CLAVIS, SEV vera introductio ab ipso Authore concinnata; HACTENVS QVIDEM A MVLTIS MVLTVM Desiderata, sed à paucissimis visa: Nunc vero in gratiam secretioris Philosophiæ Studiosorum publici iuris facta.
Cum Priuilegio & concensu Superiorum. DARMBSTADII, Ex Officina Typographica Balthasaris Aulæandri, Sumptibus vero IOANNIS BERNERI, Bibliop. Francof. Anno M, DC. XXI.

L E C T O R I S.
Monendus es, Candide Lector, literarum R. & C. (in hoc Opere alias numeris, alias characteribus, alias verbis vel in pagina superscriptarum, vel in margine adiectarum) illam rubricæ, seu rubri coloris, hanc vero atramenti, seu nigri coloris notam este. Quin & hoc obseruabis: singulos singulorum capitum titulos itidem rubrica esse depingendos & ornandos. Cuius rei momentum è praefixa Operi Claue petas, licet. Vale.

Стеганография:
Сие есть искусство передавать желания души на расстояние посредством
тайнописи доподлинно явно;

Автор

Почтеннейший и светлейший муж

Иоганн Тритемий

Существует определенный ключ к данной работе, или действительное введение, составленное самим Автором, до сих пор хоть и желанное многими, но мало кому известное. Теперь же оно приводится из любезности к тем, кто посвятил себя изучению тайной Философии.

Читателю

Обрати внимание, искренний Читатель, на буквы R. и S. (в данной работе разные числа, разные особенности, разные слова или надписаны сверху, или добавлены сбоку) в рубриках, которые означают, что или буквы должны быть красного цвета (хоть здесь и напечатаны черными чернилами), или же так и должны быть черными. А также заметь, что лишь названия глав стилизованы и написаны подобно рубрикам. Теперь, обратив внимание на этот существенный момент, имеющий отношение к Ключу Работы, можно приступать. Успехов.

INCIPIT LIBER
PRIMVS STEGANOGRA-
PHIÆ IOANNIS TRITHEMII AB-
batis Spanheimensis, Ordinis S. Beedicti,
Moguntinensis Dioecesis,
AD
SERENISSIMVM PRINCIPEM, DO-
MINVM PHILIPPVM, COMITEM PALATUNVM
Rheni, Ducem Bauariæ, Sacrique Imperij Prin-
cipem Electorem, &c.

Начинается книга
Высшая Стеганография Иоганна Тритемия,
аббата Спонгеймского, Ордена Святого Бенедикта, Епархии Майнцкой,
посвящаемая Светлейшему Владыке, Господину Филиппу,
Пфальцграфу Рейна, Герцогу Баварскому, Избранному Принцепсу Священной Империи.

Античные Мудрецы, как мы обычно называем Греческих Философов, открывая какую-либо тайну в природе или искусстве, дабы не попала она к людям порочным, прибегали для ее сокрытия к различным способам, а также образам, что является несомненным фактом. Моисей, из рода израильского, также, при описании творения славным Господом Неба и Земли, тайны неизречимые и мистические сокрыл под простыми словами, как утверждают иудейские ученые. И среди нас все еще встречаются прорицатели, просвещенный Иеронимус почти же столько же тайн утвердил сокрытыми в Откровении Иоанна, сколько слов Греческих Мудрецов, обладающих немалой ценностью, остаются мною незамеченными. Я не уделяю должного внимания нашим ученым Философам и Поэтам, занимающимся написанием различных фабул, иные из которых невежественным, равно как и просвещенным людям передают одной своей речью действительно остроумные мысли. Я всего лишь любитель, стремящийся к Мудрости, и, быть может, из-за присущей мне нерасторопности не могу все представить в совершенстве, однако не перестаю удивляться и, насколько в моих силах, старательно воспринимать.

Потому как, вдохновляемый этими выдающимися людьми, начинаю измышлять собственные исследования и бываю склонен к некоторой резкости по отношению к некоторым, если разгорячусь, пытаясь угнаться за новейшими интерпретациями мудрости предшественников. Я не глубоко, как полагаю, заблуждаюсь в своем мнении: конечно, найдется немало таких, кому раньше не доводилось посредством длительного изучения постигать науку, я желаю дать им возможность приступить к исследованию более глубоких тайн. Вообще говоря, я не являюсь настолько просвещенным или искусным, чтобы отважиться заявить, что сумел всецело постичь способ сокрытия тайн, применяемый античными мыслителями: способов, однако, много, и они различны и (как мне кажется) не особенно сложны, посредством них становится возможным передать секретнейшие намерения моего ума другим, в этом искусстве сведущим, в зависимости от того, насколько точно и безопасно я обозначу свою цель, исключая возможность какого то ни было обмана, подозрения или обнаружения по причине раскрытия или посланников, или послания. Ведь если он и не является настолько просвещенным или старательным, как мне известно, в древней мудрости сокрыт тайный способ, как из целого выделить желаемую часть: способов, однако, много, и они различны, и (как мне кажется) кто к этому не совсем пренебрежительно отнесется и будет внимателен, тот сможет углядеть, что в моих измышлениях сокрыто иное искусство, после того, как решительно, спокойно, трезво и критично определит, что лежит на поверхности, что явно выражено, или что в буквы, возможно, вложено. И это тайное искусство изобретения нового я посвящаю настоящему Светлейшему Государю, Господину Филиппу, Пфальцграфу Рейнскому, Герцогу Баварскому, также Избранному Принцепсу вечно непобедимой Священной Римской Империи, Философу всей мудрости Меценатской, который счел меня достойным, тому, кто раскрыл этот большой секрет, взялся меня порекомендовать, и не без большого труда ввел во внутренний круг. Если этот большой секрет дойдет до ушей невежд-обывателей или людей извращенных, что, как я должен полагать, не исключено, все же эта тайная наука обладает таким совершенным достоинством, что не может быть понята никем, кроме как теми, кто обучен Еврейской Каббале, мистическому древнему оккультизму, как Еврейские Каббалисты называют ее. Еще сильнее вредит этому тайному искусству дурное и неправильное общераспространенное мнение, хотя искусство это предназначено для благочестивых. Потому что ведь честный и добродетельный учащийся все измышления употребит для блага и общей пользы, а злые и понимающие все превратно люди не только в дурных, но и в благих священных наставлениях отыщут себе повод совершить зло. Можно сравнить наши тайные и полезные, равно как и достойные для изучения, измышления со священным инструментом, которой в руках хорошего человека ведет себя наилучшим образом, но неправильное и злонамеренное его использование приводит к губительным последствиям. Действительно, как приверженец блага и справедливости стремится к уединению, ради блага личного или общественного, так и для изучения этого искусства, когда бы и сколько бы ни хотелось его изучать, необходимо спокойное, уединенное место, вдали от каких-либо смертных, вызывающих подозрения, где можно совершенно, пространно и полно учесть все обстоятельства и иметь возможность сообщить и передать послание, открытое или тайное (так как любого человека, ученого или даже просто любознательного, можно подозревать в том, что они раскроют тайну), в сколь угодно удаленное место: таким образом, не преуспеет в это деле всякий сомневающийся, или же злонамеренный, также совсем не имевший ранее опыта употребления Латинского языка, так как это искусство последовательно (и как я понял, может привести к длительным последствиям) и идет по порядку вслед за изучением латыни, чтобы соединять соответствующие буквы, написанные в разных местах повествования ясного, красивого и довольно изящного, у меня или у другого, в этом искусстве сведущего, кто сам стремится к тайне, мне лишь ведомо, насколько сильно Каббала облечена мистикой, глубоко как никому, потому сколь ни был бы человек старательным или ученым, сложно будет (или, может, не выйдет ничего) без этого искусства, которое пронизано священной, духовной силой. Написанное далее – все на Латинском; ученый и неученый, мужчина и женщина, молодой и старый, добрый и злой, смиренный и дерзкий человек, куда бы ни посмотрел, во всем мире речь Латинская, Греческая используется, в то время как варварская речь возбуждает, по крайней мере, подозрение, если кто иные неизвестные искусства выставляет с помощью нее на обозрение, равно как и другие оккультные науки. Не взирая на ограничивающее скрепление верности клятвой, эта наука превратно разглашается, и далее уже по порядку: например, жена может услышать латинскую речь, ранее ей неведомую, и вследствие речей этих благопристойных и честных, равно как и священных, захочется ей хотя бы более-менее связно изучить этот язык; испорченные и нечестивые неверные любовники предаются разврату ума и устремлений; муж может воспринимать хвалебные речи как справедливые, и если он широко мыслит, то и сам пожелает так же пространно и красноречиво изъясняться, при этом умея спокойно ответить тем или иным красивым и весьма изысканным способом. Конечно, эта наука может быть хорошей и действительно полезной для государства, но будучи неверным образом истолкована (чего Бог не допустит), весь государственный строй с течением времени может впасть в смуту: общественная вера подвергнется опасности, все сочинения, записи, документы, в общем, вся письменная речь человеческая попадет под большое подозрение: никто уже не захочет писать священного и возвышенного, страху предадутся и доверия письму больше не будут оказывать. Поэтому речь должна быть очень честной и чистой: хитрость, коварство, ложь всегда прячутся под видом размышлений, человека приводящих в трепет, и скорее приятный, чем противоположные ему множественные подозрения. Но ничего не произойдет, даже если многие годы будет жить тот, кто настолько сведущ и опытен в этой науке, что сам (себя) учить может, поскольку не прекращает бесконечно, секретно, тайно, спокойно и с совершенным вниманием писать, и по собственному желанию готов испытать на предмет полной готовности кого-либо, кто сам себя наставлять еще не готов. Ибо существует род великих духов, добрых и злых, из всего творения Божьего, для служения и продвижения нашего (чрез которых открываются все умные искусства подобного рода), для нас неисчислимо бесконечных и совершенно непостижимых: столь не от мира сего наше искусство, Стеганографией называемое (секретное, тайное и сокровенное, никто из смертных, сколько бы старательным или ученым он ни был, не сможет раскрыть всего его содержания), и вечность нужна, чтобы полностью проникнуть во все его способы, пути, особенности, качества и действия. И в действительности, эта наука может вызвать бесконечный хаос, будучи не правильно понята: потому насколько ни захотите быть в этом искусстве ученым и экспертом, но все равно, усвоенное вами всегда будет меньше того, чего вы еще не знаете. Ведь в этом искусстве содержится бездна секретнейших особенностей, как учитель ученика легко делает несравненным, так сказать, знающим: прежде должен быть переход из природного в возвышенное, кто овладел учением традиционной Каббалы, тот старателен в учении. Действительно, в этой работе читатель будет в процессе часто наталкиваться на имена, должности, чины, особенности, свойства, выражения и какие угодно другие воздействия духовные, с помощью которых воспринимаются эти тайны, которые в себе заключают и открывают все знания; я здесь призываю не к Некромантии и Магии, или к демоническим пактам и бесчестным формальным клятвам, но к соблюдению и сохранению истины. Говорю сие во славу и в присутствии Всемогущего Бога, Который может создать все из ничего, и в присутствии Иисуса Христа, Сына Его Единородного, Который будет судить живых и мертвых, истинно возвещаю, клянусь и торжественно заявляю: все до единого, что в этой работе я сказал, или все, что должен сказать; эти научные или искусные свойства, способы, фигуры, действия, традиции, рецепты, формулы, мысли, указания, превращения, изменения и все, относительно чего здесь исследования, открытия, заключения, действия и практики производятся, или частично, или в целом, и все, что в нашем сочинении содержится, основывается на истинных католических и естественных принципах, каждый из которых находится в согласии с Богом, с доброй осознанностью без вреда Христианской вере, ради сохранения Церковных традиций, без каких-либо суеверий, без идолопоклонничества, без всяких сделок со злыми духами, явных или неявных; без окуриваний, поклонений, почитания, культов, жертвоприношений, даров демонам; и без всякой вины или греха, как простительного, так и смертного: который приводит все и каждое к истине, справедливости, честности и чистоте. Таким образом, эта наука и практика при использовании ее во благо не бесчестит разумного человека, Христианские идеалы, но напротив, верна им. Ведь и я являюсь Христианином, по доброй воле принявшим монашеский образ жизни, и не стремлюсь к образу жизни иному, которому верно подобает объявлять себя Христианином и монахом под властью Бога Отца Благословенного, который сам принял от рождения Католическую веру согласно традициям Святой Римской Церкви, крещен во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, который полностью и всецело поддерживает Христианскую Церковь, верит и давно в ней живет, с Божьей помощью всегда непоколебимо и крепко своим сердцем, устами и действиями управляющий, и если когда-либо с пути и сбивался, то только в исключительных случаях. Давно я сам по себе, либо учусь, либо учу кое-как, что есть Христианская вера и очищение от противного ей, освящению вредоносных болезней и контролированию неправедных помыслов. Страх Божий имею, клянусь в Его почитании, что не имеет различий ни для живых, ни (как я полагаю) для мертвых.
Вся эта работа наша не без причины предваряется сим торжественным заявлением, потому как знаю, многое еще впереди: для того это и было написано, чтобы понять невозможность обращения во вред, ведь наши благие и священные учения от злого ремесла и суеверных измышлений уводят. Итак, на будущее, всякий, прочитавший наше введение, да отнесется к нему со вниманием, как если бы это особое наставление наше понял, всегда соблюдать тайну, ведь не тайны, но чудеса становятся известны общественности. А если же неверно понял (что неоднократно станет понятно в будущем), пусть изучит сначала, что пропустил. Действительно безрассудным будет полагать, что тот, кто с самого начала не воспринял истинных причин, сможет постигнуть смысл в дальнейшем. Изучите сначала это искусство и потом судите: чем неправильно понимать, не само (что хорошо) учение отвергайте, но притупленный мирской разум ваш вините. Ибо знаю наверняка, никто в здравом уме эту нашу работу не сможет осудить, кроме тех, кто сам охвачен глубоким невежеством. Но с другой стороны, те, кому свойственно пренебрегать мудростью, а не учиться, пусть не желают и не стремятся проникнуть в нашу тайну.