Отправлено: 20.10.10 12:39. Заголовок: Багряная книга

Отрывок из романа Густава Майринка «Белый Доминиканец», (пер Крюкова)
(Ссылку дать не могу, поскольку в сети ходит такой фу-фу-фу дырявый перевод Азбука-классика)

Багряная книга
Вонми же, сыне мой, с прилежанием, ибо премудрость таинства сего велика есть.
Да будет ведомо тебе, что речь пойдет о неких чудных превращениях, одно именуется Ши-Киай, сиречь разрешение тела, другое – Кьё-Киай, разрешение меча.
Разрешение тела есть состояние высшего просветления, когда адепт сподобляется чина бессмертного, плоть же оного о ту пору, уподобясь трупу бездыханному и будучи положенной во гроб, пресуществляется и становится отныне невидимой.
Ино и так случахося, что тело просветленное напрочь вес свой утрачивало, а бывало, и дюжинной бренной плотью прикидывалось, преображая вочеловечшегося бессмертного как бы в простеца немудреного.
Мечом же разрешаясь, просветленный смертную плоть свою в меч и пресуществляет, коий и обретает покоящимся во гробе заместо смрадного кадавра..
Сие оружие сакральное, одухотворенное, заговоренное от диавольских ков, и преуготовано оно для последней великой битвы.
Знай же, сыне мой, что разрешиться от бремени плоти дано не всякому, ибо, воистину, пресуществление тварной материи есть высочайшее искусство, в кои искушенные адепты посвящают избранных учеников.
Предание Верховной книги меча гласит:
«Буде таинство разрешения тела требует от адепта возвращения в мир подлунный, плоть оного, проходя чрез могилу, принимает подчас обличья зело курьезные: так, имеются свидетельства, когда посвященный вставал из гроба обезглавленным, глава же торчала где-нибудь под мышкой усеченного тулова, а бывало и так, что воскресала токмо мякоть телесная, остов же костяной как бы вовсе испарялся»
Высшие из «разрешенных» сами не действуют, лишь отрешенно созерцают они, как новообращенные, разрешаясь от тела, растворяют плоть свою в солнечных лучах. Иные, зовомые «летучими бессмертными», достигают такого совершенства, что становятся неуловимыми для косных сил тяготения всемирного и могут, ничтоже сумняшеся, средь бела дня воспарить к небесам и вновь снизойти на твердь земную.
Сказывают о неком славном уроженце провинции Хунань по имени Тунг-Чунг-Кхью, каковой с ранних лет постигал премудрости дыхания в духе и сподобился чрез экзерсисы те сокровенные просветления великого. Послежди обвиненный облыжно, заключен был в темницу, где и умер смертью мнимой, ибо тело его разрешилось и бесследно исчезло.
Еще сказывают о некоем Лье-Пинг-Ху, не ведавшем ни имени своего истинного, ни фамилии. К исходу эпохи Хань был он по праву наречен старейшим из Пинг-Ху в Кьё-Кианг. Преуспев немало в искусстве врачевания, сей добродетельный человече скитался по провинциям, пользуясь убогих и страждущей паче, буде то его собственные хвори. Однажды в странствованиях своих повстречал он бессмертного Чё-Чинг-Ши, коий и наставил его на путь сокровенного бытия. А когда пробил час, разрешился Льё-Пинг-Ху от тела и отряс прах мира сего со своих невидимых отныне стоп.
Воистину, токмо тот, кто владеет четырьмя ключами – Багряной книгой, растением бессмертия, искусством дыхания в духе и секретом оживления правой руки, - разрешится от тела.
Да послужат повествование сие о жизненном пути просветленных избранников примером тебе, сыне мой, дабы знал ты о предшественниках своих, дабы вера твоя преумножилась.
Не потому ли в Священном Писании приводятся свидетельства Воскресения Иисуса Назарета?
Итак, настало время поведать тебе о секрете правой руки, искусстве метафизического дыхания и чтении Багряной книги…
Ну, «Багряной» она зовется, поелику в Китае алый цвет издревле был привилегией тех, кто достиг высшего совершенства и не покинул мир сей по собственному почину единственно спасения падшего человечества ради.
Сколь долго ни держал бы человек, грамоты не постигший, книгу в руках, сколь долго ни перелистывал бы ее бездумно, а не дано ему проникнуть в смысл мудреных письмен, такожде и судьба человеческая – ход ее неисповедимый лишен для простеца всякого смысла: подобно страницам книги, мелькают события под костлявой дланью смерти, а недоумок лишь зубы скалит на мельтешенье сие, вот уже последняя прошелестела и жизнь его дурацкой конец пришел
И невдомек ему, недоумку, что фолиант сей предвечный будет открываться вновь и вновь, пока он грамоту не уразумеет. А до тех пор жизнь его – лишь бессмысленное игрище, пестрядь бестолковая горя и радости.
Однако стоит человеку сему пропащему начать постигать азы вечноживого языка, как тотчас отверзятся очи его духовные, и задышит он в духе, и приступит он к чтению книги живота своего.
Таковы первые шаги на тернистой стезе разрешения тела, ибо бренная плоть наша есть не что иное, как коагулированный дух; она исчезает, когда дух пробуждается, подобно льду, коий в стакане закипающей воды тает в считанные мгновения.
Всяк, к кому бы ни попала книга судьбы, да узнает, что все, написанное в оной, преисполнено глубочайшего смысла и касаемо его одного, но не всякому дано принудить себя в спокойствии душевном к чтению приступить и, превозмогая природу свою легкомысленную, терпеливо нанизывать буквицу за буквицей так, чтоб глаголы не плясали пред очами навроде пьяных мужланов, а сочетались законно в осмысленные речения.
Письмена сии предвечные, несомненно, придутся не по нутру людишкам суетным, честолюбивым, безответственным, охочим до наживы, отравленным опасным безумием, будто бы человеку, как он есть венец творения, ничего не стоит переписать книгу судьбы на свой лад, мол, им, потомкам Адама, не пристало следовать какой-то туманной, маловразумительной тарабарщине, пусть даже внесла ее на священные страницы сама смерть, облекая сокровенные предначертания Провидения в мудрые иероглифы.
Но пред тем, кто не впадает, подобно дитяте несмышленому, в безудержный восторг от мелькания праздного страниц и диковинных литер, не проливает над ними безутешных слез в предчувствии неизбежного конца, а сосредоточенно, с прилежанием великим разбирает глагол за глаголом, всякий раз за вновь обретенным знанием будет, как далекий недоступный горизонт усталому пилигриму, открываться новый, более высокий смысл – и так до тех пор, пока не обрящет избранник сей смиренный последнюю высочайшую тайну тайн, сокрытую в Багряной книги.
Вот путь, единственно ведущий на свободу из застенков фатумы, иных не предусмотрено; пытаться бежать чрез подкопы и всяческие лазейки – зряшный труд, мышиная возня, судорожные метания навозной мухи в ловчих сетях смерти.
Однако куда более жалок удел тех, кто напрочь забыл, что по ту сторону темницы сияет солнце свободы, - подобно пернатым, рожденным в клетке, они, удовольствовавшись полной кормушкой, разучились летать. Ну а домашняя птица, как водится, обречена. У таких одна надежда – Белый странник: разве что ему, на пути в бесконечность сущему, по силам порвать путы памяти, жиром заплывшей, дабы вспомнили они о своей небесной родине.
Вот только Багрянной книги им не ведать как своих ушей.
Тот же, кому открылась она, не токмо тела своего не оставит земле, но и самое могилу заберет с собой в Царствие Небесное, разрешив ее в духе.
Ибо, призванный к Великому Деянию сакральной алхимии, он воистину превращает свинец в золото, трансмутирует бесконечность в вечность…
Вонми же теперь, сыне мой, премудрости метафизического дыхания!
В Багряной книге раздел сей дозволено читать лишь первому и последнему, «корню» и «вершиню»; «ветви» к таинству сему не допускаются, а случись, проведают что ненароком, враз иссохнут и отпадут от ствола.
Однако и они, хоть и бессознательно, а причастны сокровенному ритму, тож и их проницает великое метафизическое дыхание, - да и как бы могло жить без оного пусть даже самое наималейшее существо?! – вот только проходит оно чрез них навроде сквозняка, ветром неуловимым, и не дано им ни замедлить стремнину сию непостижимую, ни ускорить.
Дыхание плоти – суть лишь слабое, неверное отражение в зерцале внешнего мира животворящего дыхания духа.
Истинно говорю тебе, сыне мой, то, что не дано «ветвию», дано нам, первому и последнему, ибо призваны мы остановить сие приснотекущее и держать его до тех пор, пока не пресуществится оно в сияние чудное, неисповедимое, кое, иллюминируя телесную ткань нашу вплоть до мельчайших ячей, преобразит вещную оболочку в вечно лучезарное тело бессмертия, оное и вниидет в свет Великий.
Как и каким образом совершится чудесная трансмутация, никто, ни один смертный не научит тебя, сыне мой, ибо знание алхимического процесса не от мира сего и обретается оное лишь тончайшим чувствованием в неизреченных глубинах собственного Я.
Имеющий уши да слышит вещие глаголы Багряной книги:
«Зде сокрыт ключ, отмыкающий последние, наикрепчайшие секреты магии. Плоть не может ничего, дух – все. Отринь же, человече, плоть немощну, отряси с нозей своих какой ни есть прах, и персть, и тлен – и бессмертное твое Я, нагим пребыша, зачтет дышанье яко дух пречистый».
Всяк обретает истину сию на свой манер, согласно вере, в коей рожден, - один, томимый жаждою духовной, приидет и припадет к ней как спасительному источнику, другому суждено приобщиться чрез настырность и упорствование свое в неукоснительном исповедании кредо: «Аз есмь дух, и от духа, и в духе, або плоть моя землей вязана»
Аще кто не имеет религии, но преданию следует, не оставлен будет, ибо любое самое малое дело сопровождается у такого помыслом непрестанным: творю работу свою того единственно ради, дабы дух мой восстал ото сна во утробе моей и постиг дыхание свое непостижимое.
Подобно тому, как плоть человеческая в тайных своих лабораториях, о непрестанной работе коих мы, сыне мой, не помышляем нимало, хоть и сокрыты они в органах наших, претворяет воздыхаемый нами воздух в ткань телесную, обновляя и преумножая субстанцию сию вещную, такожде и дух – неким неведомым нам, смертным, образом ткет он, присносущий, дыханием своим сокровенным пурпурную королевскую мантию, пламенеющие ризы истинного совершенства.
Знай же, сыне мой, что, шаг за шагом осваивая искусство спиритуального дыхания, будешь ты бренную плоть свою все более преисполнять духовной субстанцией, доколе тело твое, осиянное изнутри светом неизреченным, не станет весьма отличным от грубых косных телес тварных людишек; и пребудут члены твои, коих коснется дуновение животворящее, как бы преображенными, дабы пригодны были для применения иного, нежели доселе.
Отныне подвластна станет тебе стремнина дыхания сего светоносного, и волен будешь ты направлять ее по собственному разумению, хотя бы и вспять, подобно течению Иордана, как о том в Библии сказано. И сердце твое признает в тебе своего властелина, захочешь – и остановится оно, захочешь – и забьется быстрее иль медленнее, так, как ты сам пожелаешь, сообразуясь токмо с высшим предназначением своим, ибо имя твое отныне, вычеркнуто из книги смерти.
У всякого искусства свои законы, у всякой монеты своя чеканка, у всякой мессы свой ритуал, у всякой твари свой черед…
Итак, внимание, сыне мой, первый член нового твоего тела, коий должно тебе пробудить в духе дыханием сокровенным, есть рука правая.
Два звука раздаются допрежь прочих, когда дуновение духа касается плоти и крови человеческой, - воистину, сии суть сакральные инициалы творения I – Ignes, огонь, - и A – aqua, вода.
Несть в мире сем ни вещи, ни твари, коя не содержала бы в себе воды и огня! Аще же ток животворящий дыхания спиритуального достигает указательного перста, оный как бы костенеет и торчит недвижно навроде буквы I. Традиция называет сие «кальцинацией костей».
Буде теперь большой перст преисполнен крепости духовной, застынет и он, оттопырится от пясти зело, являя купно с указательным буквице A.
Тогда да исполнится реченное преданием: «Изо длани твоей изойдут потоки воды живой».
Ино человеку, в духе пробуждающемуся, умереть скоропостижно суждено, все одно правая рука оного во веки веков пребудет нетленной.
Стоит только наложить «одухотворенную» длань на горло, и разверзнутся хляби небесные, и прольются в бренную плоть потоки «воды живой».
И умерший во время половодья сего благодатного вовеки не подвергнется тлению, и тело его мощам христианских уподобится.
И помни, таинство сие осуществимо токмо чрез кипение «вод», каковой режим поддерживается чрез «огонь»; так и таким образом вершится священнодействие, ибо у всякого процесса, равно как и у воскресения в духе, свои законы.

 Отправлено: 20.10.10 23:42. Заголовок: Спасибо доброе приве..

Спасибо доброе приведение, "весьма в духе", ежли кто отыщет скан этой книги с этим переводчиком, прошу делится ссылкой, такие Книги нужно читать

 Отправлено: 21.10.10 19:31. Заголовок: В отличном переводе ..

В отличном переводе в сети можно скачать «Ангел Западного Окна» и «Вальпургиева ночь» (пер Крюкова, в том же Альдебаранетут<\/u><\/a>,). Роман «Ангел Западного Окна» подлинный шедевр, на мой, сугубо личный вкус. Речь пойдет о поисках философского камня, взяв за прототип жизнь алхимика Джона Ди. Ну, к слову, суть этого романа неплохо описал Эвола: Здесь<\/u><\/a>

Добавлю лишь, что центральной сценой ВСЕХ романов и большинство написанных Майринком рассказов (тут, часто используются фокусы аллегорий, так, чтобы ввести нас в заблуждение) является герметическая свадьба с непорочной девой (Меркурием), посредством состояния, которое Глеб Бутузов еще называл «оседлать Дракона (Змея)».
Привожу цитату Глеба:

цитата:

Подлинное искусство магии, какой бы школой она ни была представлена и какие бы цели не преследовала, изначально опирается на состояние, называемое персами mag, когда оператор, разжигая в себе упомянутый огонь до степени могучего жара, сохраняет при этом полную власть над огненным потоком (это называется оседлать дракона).

Это состояние «выхода из тела» (не путайте с всякими Осами, сновидениями, да черт знает, чем еще), заключительной частью которого является свадьба с женским началом (выделяемая субстанция), дабы родить на свет божественного гермафродит, что умеет парить в воздухе и преодолевать любые преграды. То бишь, летающий бессмертный, эээ привидение! Труп же при этом исчезает: свинец превращается в «невидимое» золото, но сам при этом «испаряется». В упомянутом романе (АЗО) главный герой именно это и совершает, роль девы тут играет «королева Елизавета».
То же самое происходит и в романе «Голлем» - «Зеленный Лик»- «Белый Доминиканец». Перевод же этих произведений в сети представлен «классикой-Азбука» и Выгодским, которые постарались на славу извратить все вверх тормашкой, часто просто вырезая многие куски или упрощая смысл. Жуть-прижуть получилося! Так, советую вам читать сие, лишь в переводе Крюкова. К сожалению, в электронном формате (пер Крюкова) у меня нет, есть только пару любимых-прилюбимых, перепечатанных отрывков, которыми я и поделился. А в книжном варианте, можно заказать по Интернету (издательсво Tерра-книжный клуб или же Энигма «Гримуары»)


Если кто надумает прочесть, то, уместно привести еще пару отрывков.
В 11 главе романа «Зеленый Лик» главный герой читает, скажем «таинственный свиток» с рекомендациями. Привожу его содержание здесь, поскольку он является, на глазок, самым откровенным описанием «Х», сего автора. Отрывок большой, рискую злоупотребить вашим гостеприимством, да излишним цитированием, ну да руки чешутся скопировать. Ах-ах.!
Вот (пер Крюкова):
Волшебный свиток
Открой же свои уши для того, что я тебе скажу…
Приуготовь себя к грядущим временам!
Недолго уж осталось ждать, когда мировые куранты пробьют двенадцать; час сей узнаешь на циферблате по его красному цвету, ибо омыт он кровью.
Первому новому часу предшествует шквальный ветр.
Бодрствуй же, человече, дабы не застал он тебя спящим; те же, кто внидет в день грядущий с закрытыми глазами, так и пребудут до скончания веков скотами, в оном обличье и обретались досель, и уж никогда боле не суждено им проснуться.
Вот и мир духа тоже имеет свое равноденствие. На первый новый час, о коем я говорил, и приходится поворотный пункт. В точке сей малой меж миром света и миром тьмы установляется равновесие великое.
Более тысячелетия потребно оказалось роду человеческому на то, чтобы изучить законы природные и научиться употреблять их себе во благо. А потому и благословенны те, кто постиг смысл работы сей и уразумел, что сокровенный закон подобен закону внешнему, только октавой выше, - призваны они к жатве, прочим же суждено слугами при них пребыть и, смиренно обратив лицо свое долу, копаться в навозе зловонном.
Немало воды утекло со времен Всемирного потопа, и ключ к сокровенной природе покрылся ржой. И имя снаряду сему, призванному отмыкать тайные врата, - бодрствование…
Истинно говорю тебе, бодрствование есть альфа и омега мира сего.
Ни в чем не убежден человек так крепко, как в том, что он бодрствует; на деле же уловлен он в сетище, кое сам и сплел из собственных сновидений и грез. Чем мельче сеть, тем могущественнее господство сна; те, кто запутался в тенетах сих, спят и во сне влачатся по жизни - тупо, покорно, обреченно, подобно стадному стреноженному скоту, уныло бредущему на бойню…
Вот и на сны их тоже наброшено сетище, снятся им обманчивые куски сетчатого мира – много ли увидишь сквозь ячеи? – и кроят они жизнь свою по этим разрозненным видениям, даже не подозревая, что имеют дело лишь с бессмысленными обрывками гигантского целого. Ты, наверное, полагаешь, что сии «сновидцы» - фантасты и поэты, ан нет, это пунктуальные, старательные труженики, снедаемые безумной жаждой деятельности; уподобившись отвратительно усердным муравьям, они, обливаясь честным трудовым потом, суетливо карабкаются по какой-нибудь гладкой тростинке, чтобы, достигнув вершины, свалиться вниз…
И ведь тоже воображают себя бодрствующими, однако беспокойное деятельное бытие сих целеустремленных трудяг не более чем сон – точно, до мельчайших деталей, рассчитанный и независимый от несгибаемой воли оных.
В человеческом стаде всегда найдется несколько одиночек, таких, как Гёте, Шопенгауэр и Кант, знающих, что сей мир им только снится, - отважные первопроходцы, достигшие бастионов, за коими скрывается вечно бодрствующие Я, они не обладали оружием, чтобы идти на штурм неприступного оплота, и боевой их клич не разбудил спящих.
Истинно говорю тебе, бодрствование есть альфа и омега мира сего.
Первый шаг к пробуждению прост, он по силам даже малому дитяти; но люди образованные разучились ходить и, разбитые параличом на обе ноги, беспомощно топчутся на месте, ибо не желают обходиться без костылей, унаследованных от убогих своих предков.
Воистину, бодрствование есть альфа и омега мира сего.
Бодрствуй всегда, что бы ты ни делал! И не верь, что ты уже проснулся. Нет, ты спишь и видишь сны.
Встань, человече, упри ноги свои покрепче в землю, соберись с духом и на одно-единственное мгновение сделай так, чтобы с головой до пят пронизало тебя обжигающее чувство: бодрствую я в сей миг!
И если дастся тебе сие чувствование, то враз уразумеешь всю мерзость того сонного забытья, в коем доселе пребывал…
Сим первым робким шагом положишь ты начало долгого-долгого странствования от рабского ошейника к царскому венцу.
Некогда и я столь же несмело, шаг за шагом, от вигилии к вигилии, начинал свое путешествие.
Несть такой мучительной мысли, над коей ты не смог бы взять верх бодрствованием; все преследующие тебя тяжкие думы отстанут, не в силах подняться до высот твоих, - ты же будешь победно выситься над оными, подобно величественной кроне древа, нависающей над сухими чахлыми ветвями…
Странствуй, и когда зайдешь так далеко, что бодрствование охватит и плоть твою, страдания опадут с тебя навроде пожухлого, увядшего листвия.
Ледяные омовения иудеев и брахманов, всенощные бдения последователей Будды и христианских аскетов, самоистязание индийских факиров – вот они, застывшие окаменелости прежних сакральных ритуалов, кои, подобно древним развалинам, поведают пытливому страннику, что здесь на заре веков высился колоссальный храм Великого бодрствования.
А взять письменную традицию любого из народов, населяющих сферу земную: чрез все алой стежкой намечено сокровенное учение о бодрствовании – сие и есть небесная лестница Иакова, оный же боролся с ангелом Господним всю «нощь» «до появления зари» и стяжал викторию.
С одной ступени на другую должно восходить тебе ко все более высокому и светлому бодрствованию, если хочешь побороть смерть, оружие коей – грезы, сновидения и забытье.
Даже самая низшая ступень сей небесной лествицы зовется «гений» - как же следует именовать ступени высшие! Толпе они неведомы и почитаются за легенду…Однако и Троя несколько веков была навроде мифа, пока один из человеков не набрался мужества и не взял в руки лопату…
И первым врагом, вставшим у тебя на пути к пробуждению, будет твое собственное тело. До первого крика петуха надлежит ему бороться с тобой не на жизнь, а на смерть, но только узришь ты зарю вечного бодрствования, коя вырвет тебя из стада лунатиков, уверенных, что они – люди, и не ведающих, что они – спящие боги, - и плоть твоя тоже сбросит оковы сна, и вселенная покорится тебе…
Тогда, коли будет на то твоя воля, сможешь творить чудеса и уж не станешь, подобно скулящему смерду, смиренно дожидаться, когда один из тщеславных богов смилуется наконец и либо благословит тебя, либо…либо снесет тебе голову.
Однако не обессудь, ибо с маленьким, но надежным счастьем преданного, угодливо виляющего хвостом пса – сознавать над собой хозяина, коему должен служить верой и правдой, - с этим животным счастьем придется расстаться, ну а ежели тебе все же гложут сомнения, спроси себя, захочешь ли та, человек, променять свою судьбу на судьбу собственной собаки?
И коли уж сделал выбор, то не давай запугать себя тем, что тебе, возможно, не удастся обрящить желанную цель в этой жизни!.. Ибо тому, кто однажды вступил на нашу стезю, суждено вновь и вновь возвращаться в сей мир зрелым, знающим истинное свое предназначение странником – он будет рождаться «гением», продолжающим сокровенную работу с того места, на коем прервала ее смерть.
Путь, указанный мной, усеян чудесами: мертвые, знакомые тебе по жизни, воскреснут и заговорят!.. Но помни: это только видения!.. Одухотворенные, сотканные из света образы в сияющих ореолах будут являться и благословлять тебя… Но это лишь миражи – воздушные формы, порожденные плотью, коя под влиянием твоей пресуществленной воли, возгоняющей грубую бренную материю в бессмертное духовное тело, умирает магической смертью, подобно тому как кусочек льда, попав на огонь, испаряется в образе легкой призрачной дымки.
И только когда выпаришь из плоти своей все тленное без остатка, сможешь ты наконец сказать: «Отныне сон не властен надо мной».
Тогда наступит очередь чуда, в кои люди никак не могут уверовать, ибо, введенные в заблуждение собственными чувствами, не понимают, что материя и сила суть одно и то же: даже если тебя, странник, победивший сон, похоронят, тело твое по прошествии нескольких дней бесследно исчезнет из закрытого в землю гроба.
И только на сей ступени, не раньше, ты воистину прозреешь и сможешь отделять существенное от видимого; отныне, если тебе и удастся встретить в мире сем «существо», то это будет один из твоих предшественников, прошедших наш путь до тебя… Все остальные – лишь тени….
А до тех пор всюду и везде тебя будут преследовать сомнения: кто ты – самый счастливый или самый несчастный человек на свете?.. Но не бойся: еще ни один из смертных, вступивших однажды на стезю бодрствования, не был оставлен нашими проводниками, даже если он заблуждался и сходил с пути.
Примету хочу тебе сказать, странник, по коей ты во всякое время узнаешь, что есть видение твое – реальное существо или обманчивый образ: если по мере приближения оного сознание твое начнет туманиться и все предметы внешнего мира станут у тебя в глазах расплываться или исчезать, тогда не верь! Будь на чеку! Ибо сие есть часть самого себя. И даже если не удастся тебе обнаружить меж собой и видением никакого подобия – а оное обыкновенно весьма исправно сокрыто! – все равно знай: сие лишь лярва, призрак, лишенный и сознания, и чувств, вкрадчивый воришка, тайком присосавшийся к твоей душе.
А воры, посягающие на силы душевные, не в пример хуже собратьев своих земных, промышляющих грабежом да разбоем. Навроде предательских болотных огоньков, заманивают они тебя в трясину обманчивой надежды, дабы, когда ты увязнешь, бросить там одного в кромешной темноте и исчезнуть навсегда.
Будь начеку и не давай им прельстить тебя, ибо каких только чудес не сотворят они, какими только святыми именами не нарекутся, какие только пророчества не станут глаголать – и все того лишь ради, чтобы тем вернее ввести тебя в соблазн и погубить; помни: они тебе смертельные враги, извергнутые преисподней твоего собственного тела, с коим ты борешься за царский трон.
Помни: чудесные силы, онами тати сии кичатся превыше всего, твои – они украдены у тебя, дабы ты до скончания дней пребывал в позорном рабстве; вне твоей жизни эти приживалы жить не могут, нужно только их победить, и они в тот же миг превратятся в немые и послушные орудия, подвластные одному тебе.
Несть числа жертвам, кои ненасытные лярвы требуют от человека; загляни в жизнеописания визионеров и сектантов, и ясно станет тебе, что путь ко всемогуществу, ставший отныне и твоим, усеян черепами.
Род человеческий, не мудрствуя лукаво, воздвиг против вражьего племени стену – матерьялизм. Сооружение сие, конечно, защита надежна, однако, являя собой философский прообраз плоти, оное превратилось в истинный застенок, препятствующий свободному обзору.
Ныне, когда мрачное строение начинает понемногу крошиться и разваливаться, а Феникс сокровенной жизни в новом оперенье воскресает из пепла своего, в коем он долгое время пребывал заживо погребенным, потусторонние стервятники тоже расправляют крыла. А потому будь настороже. И проверяй истинность видения своих: возложи сознание свое на одну чашу весов, а посетивший тебя образ – на другую и, памятуя о том, что, чем выше ступень бодрствования, тем больше духовный вес, смотри, которая перевесит
Так ты, подобно Фоме Неверующему, сможешь вложить руку твою в ребра всякому проводнику, попутчику или брату, явившемуся тебе из мира духа: ему придется перевесить тебя, не опустошая твоего сознания…
Конечно, избегнуть опасностей, связанных с потусторонними видениями, совсем не трудно, надобно только оградить себя от подобных феноменов, а для этого довольно стать обычным плотским человеком… Вот только что ты от такого покорства пред плотью твоей выиграешь? Обречешь себя на пожизненное заключение в сыром и темном застенке собственного тела, покуда костлявый палач не швырнет тебя на плаху.
Неуемное желание смертных узреть своими глазами обителей высший миров подобно отчаянному крику, коему допрежь всего внемлют хищные фантомы преисподней, ибо страсть сия нечиста изначально – это скорее алчность, чем самозабвенное стремление к небу, и движет падкими на чудеса людишками неистребимая жажда наживы, а вовсе не потребность к бескорыстной жертве.
Всяк, кому внешний мир как тюрьма, всякий праведник, взывающий о спасении, - все они бессознательно заклинают мир призраков.
Делай то же самое… Только сознательно!
Существует ли для тех, кто с самыми благими намерениями, не помышляя ни о чем дурном, призывает призрачную нежить, такая всемогущая десница, по мановению коей зловонная трясина, где неминуемо окажется вся эта легковерная братия, превратится вдруг в цветущий островок земли обетованной? Не знаю. Спорить не хочу, но я не верю…
Когда тебе на пути к пробуждению придется пересекать потусторонние пределы, ты мало-помалу начнешь понимать, что обители сего призрачного царства – всего лишь мысли, внезапно открывшиеся твоим глазам. Потому-то и кажутся они тебе чужими, незнакомыми существами, ибо язык внешних форм весьма отличен от языка нашего внутреннего мира.
И вот придет час, когда с тобой, странник, свершится самая странная метаморфоза, выпадающая на долю смертного: окружающие тебя люди превратятся…в призраков. Ото всех, кого ты любишь и знаешь, внезапно останутся одни лярвы. И от твоего собственного тела тоже.
Вряд ли человеческий ум может представить себе более страшное одиночество, чем лишенное каких бы то ни было ориентиров философское странствование через бесконечную пустынь, в коей тот, кто не находит источника жизни, погибает от мучительной жажды.
Конечно, о пришествии нового царствия, бодрствовании, победе над плотью и одиночестве – обо всем, что я тебе поведал, и о многом другом можно прочесть в священных текстах любого из народов, населяющих земную сферу, однако нас отделяет от благочестивой паствы, исповедующей ту или иную религию, непреодолимая пропасть: они «верят», что грядет день, когда праведники внидут в рай, а грешники будут ввергнуты в геенну огненную; мы «знаем», что приблизились сроки, когда многие пробудятся и будут отделены от спящих, как господин отделен от рабов, ибо спящий никогда не поймет бодрствующего; мы «знаем», что нет ни праведников, ни грешников, есть только истинное и ложное; они «верят», что ночное бдение – это отверстые глаза и чувства, а также коленопреклоненное тело, дабы способно было человеку исправлять молитву свою; мы знаем, что бодрствование – это допрежь всего пробуждение бессмертного Я, а не ведающее сна тело – естественное следствие оного; они «верят», что плоть надобно презирать и умерщвлять, ибо греховна она; мы «знаем», что тело – это та отправная точка, с коей начинается наше странствование, ибо рождены в мир сей лишь пресуществления плоти в дух ради; они «верят», что тело необходимо держать в затворничестве, дабы очистился дух; мы «знаем», что допрежь всего дух должен пребыть в уединении великом, дабы плоть преисполнилась светом и чистотой…
Ты на распутье, странник, и от тебя одного зависит, какой путь избрать – наш или их. На то твоя – и только твоя! – воля.
Сочту за благо воздержаться от советов: куда как полезнее по собственному желанию вкушать горькие плоды, нежели, следуя чужим подсказкам, пожирать глазами висящий на древе сладкий плод.
Только не уподобляйся тем многим, кои очень хорошо знают, что сказано им: «Вкусите ото всякого плода и лучшее сохраните», - но приходят, ничего не вкушают и сохраняют.. первое попавшееся…»

Продолжение:


«С сего дня ты вступил в наше братство, и присносущая цепь, протянувшаяся из вечности в вечность, обрела еще одно звено.
Итак, миссия моя закончена, отныне мистагогом тебе будет другой – тот, коего ты видеть не сможешь до тех пор, пока глаза твои принадлежат земле.
Он бесконечно далек от тебя – и тем не менее бесконечно близок; пространственно он не отделен от тебя – и все же дальше, чем самые крайние пределы Вселенной; ты объят им, подобно тому, как человек, плывущий в океане, объят водой, - но ты его не замечаешь так же, как тонущий не ощущает соль океанских волн, когда язык уже онемел и ничего не чувствует.
Да будет тебе известно, что сигиллой нашего братства является Феникс, символ вечной юности, - легендарный египетский орел с красно-золотым опереньем, сгорающий в своем гнезде из благоуханной мирры и вновь возрождающийся из пепла.
Я уже говорил, что тело – та отправная точка, с коей начинается наше странствование; тот, кому сие ведомо, в любое мгновение может вступить на путь.
Сейчас я научу тебя первым шагам.
Поначалу должно распутать узы, связующие тебя с телом твоим, но не так, словно ты вознамерился покинуть оное, - тебе надобно разрешиться от него, подобно тому, как отделяется свет от тепла.
Уже здесь подстерегает тебя первая ловушка.
Тот, кто порывает с плотью, дабы парить в пространстве, идет по пути ведьм, кои из грубой земной материи извлекают лишь тонкое призрачное тело и на нем, как на метле, скачут на шабаш Вальпургиевой ночи.
Человечество, повинуясь здоровому инстинкту, воздвигло надежный бруствер против сей напасти – люди попросту не верят в ведьмовские полеты и лишь иронически усмехаются при упоминании о подобных кунштюках. Тебе же, брат, сомнение как способ защиты отныне ни к чему, ибо о том, что я сейчас скажу, ты обретешь куда более надежное оружие. Ведьмам только мнится, что они на дьявольском шабаше, на деле же лишенные сознания и сведенные судорогой тела оных недвижимо покоятся где-нибудь в темном чулане. Невдомек им, что променяли они чистейшей воды алмаз на сверкающие стекляшки: земное восприятие – на умозрительное.
Ты, брат, конечно же, не спутаешь эту скользкую, лукаво петляющую тропку с нашей стезей пробуждения … Человек, увы, из века в век все глубже погружаясь в материю, уже, как правило, не сомневается, что он и его тело суть одно и то же; ты, надо полагать, придерживаешься на сей счет иного мнения, и, дабы возможно было тебе победить свою плоть, должно досконально изучить оружие и приемы, кои она применит в схватке с тобой… Сейчас ты еще целиком во власти тела, узурпировавшего твои законные права, и жизнь в тебе немедленно угаснет, если сердце его перестанет биться; а стоит ему только закрыть глаза – и для тебя тут же наступит ночь. Ты, наверно, думаешь, что можешь привести его в движение, - нет, брат, ошибаешься: оно двигается само по себе и лишь снисходит до услуг твоей воли. Или, быть может, ты возомнил себя творцом своих мыслей, - нет, это оно плодит их для тебя, дабы по-прежнему пребывал ты в счастливом неведении и, наивно полагая, будто они принадлежат тебе, послушно исполнял все его желания и капризы.
Сядь прямо и постарайся оставаться недвижимым – и пусть ни рука, ни нога твоя не шелохнется, не дрогнет ни одна ресничка, застынь, подобно мраморной статуе, и ты увидишь, как в тот же миг тело твое взбунтуется и в ярости набросится на тебя, дабы вновь заставить повиноваться. Тучи стрел обрушит оно на тебя, пока ты не сдашься и не позволишь ему двигаться… Однако по тому бешенному неистовству и по той суетливой поспешности, с коими оно будет метать в тебя стрелу за стрелой, ты сразу смекнешь, если достанет ума, сколь велик его страх за свой престол и сколь велика твоя сила, внушающая ему такой панический ужас.
Но и тут лукавый узурпатор пытается заманить тебя в ловушку, внушая ложную мысль о том, что именно здесь, на фланге волевого начала, решается исход сражения за царский скипетр, - нет, это лишь отвлекающий маневр, ничего не значащая стычка, кою твой умудренный опытом противник позволит тебе, буде такая надобность, выиграть, дабы потом, окончательно сломив твое сопротивление, принудить еще ниже склониться под его ярмом.
Те, кто одерживает верх в подобных, обставленных как на театре, стычках, становятся самыми жалкими и убогими рабами, ибо даже не замечают своего поражения и, воображая себя победителями, до скончания дней щеголяют с выжженным на лбу позорным клеймом: «Личность».
Помни, цель, преследуемая тобой, не в том, чтобы обуздать свое тело. Налагая на него запрет двигаться, ты лишь провоцируешь его на вылазку, дабы оно имело возможность продемонстрировать тебе весь свой арсенал и все свое воинство. Сии несметные полчища, почитай, непобедимы, ибо несть им числа. И оно до тех пор будет бросать их, одно за другим, в бой, пока ты не прекратишь подначивать его таким, казалось бы, простым способом, как недвижное сидение: сначала тебе придется выдержать натиск мускулов, грубой животной силе коих потребна физическая работа, далее взбунтуется кровь и, кипя от бешенства, заставит тебя истекать потом, а там – неистовые удары обезумевшего сердца, ледяной озноб, вздымающий волосы дыбом, сильнейшая дрожь, грозящая вытрясти душу, головокружение, когда ты начнешь качаться, словно в жестокий шторм, однако не падай духом, брат, ибо все это возможно победить – и не волей единой, как тебе, наверное, покажется, но высокой степенью бодрствования, кое незримо встанет за ней, подобно Зигфриду в шапке-невидимке.
Но и сей виктории грош цена: даже если тебе удастся подчинить себе и сердце и дыхание, ты станешь лишь факиром – «нищим» по-нашему.
Нищий!… Этим сказано все…
И тогда придет черед новых ратей, кои двинет на тебя тело. На сей раз это будет неуловимый рой мыслей.
Тут уже клинок воли не поможет. Чем ожесточенней он обрушится на них, тем яростней они будут жалить, и если даже тебе посчастливится ненадолго отогнать вездесущих фурий, ты, изнемогая от усталости, неминуемо провалишься в сон и все равно окажешься побежденным.
Бессмысленно сражаться с этим роем, существует лишь единственный способ избавиться от него: восхождение на более высокую ступень бодрствования.
Ну а как тебе подняться по небесной лествице, ты должен постигнуть сам.
Здесь надо двигаться вслепую, терпеливо, осторожно и в то же время с железной решимостью нащупывая ступень за ступенью.
Вот все, что я могу тебе сообщить. Сейчас, когда ты не на жизнь, а на смерть сражаешься с собственным телом, всякий совет, кем бы он ни был дан – яд. Это как раз то препятствие, преодолеть кое тебе никто не сможет помочь, тут придется рассчитывать только на свои силы.
Не следует питать напрасных надежд, что тебе когда-нибудь удастся подчинить себе мысли, - борьба с ними преследует лишь одну цель: пробиться к более высоким состояниям бодрствования.
Как только ты достигнешь такого состояния, тебе откроется призрачное царство, о коем я уже говорил.
Перед тобой возникнут чудовищные монстры и преоблаченные в неземное сияние ангелоподобные существа, и те и другие постараются уверить тебя, что они пришельцы из другого мира… Но все это лишь ставшие зримыми мысли, над коими ты пока еще не властен!..
И помни, брат, чем более величественный и возвышенный вид напускают на себя призраки, тем они опасней!
Не будь этих подставных лиц – и сколько бы лжеучений не явилось в мир сей, увлекая человеков прелестью своей инфернальной назад, во тьму внешнюю. И все же за каждым из фантомов скрывается глубокий смысл: для тебя, в пути сущего, они – безразлично, внятен тебе символический язык оных или нет – не просто маски, но указующий знак той ступени духовного совершенства, на коей ты пребываешь.
Вот и превращение окружающих тебя людей, друзей и близких, в призраков – а оно обязательно воспоследует на одной из ступеней – может стать тебе, как и все в духовных сферах, ядом смертельным, а может – целительным бальзамом.
Довольно будет с тебя зреть во человеках лишь призраков бессмысленных, то и вкушать тебе надлежит одну только отраву ядовитую, уподобившись тому, о коем сказано: «Не имел он любви и остался пустым, как кимвалы бряцающие». Воистину, доколе не обретешь «глубокий смысл», сокрытый во всякой из теней человеческих, не отверзятся твои духовные очи для животворного ядра, утаенного под спудом не только сих призрачных оболочек, но и твоей собственной плоти. Когда же проникнешься ты сим смыслом сокровенным, все твои жертвы, подобно жертвам Иова, окупятся сторицей, и пребудешь ты как бы тем же, что и прежде, и предадут тебя глупцы и осмеянию, ибо неведомо скудоумию их, что после долгих лет, проведенных на чужбине, человек всегда возвращается иным – не таким, как если бы он провел все эти годы дома.
Никому не дано знать, что станет с тобой, когда достигнешь ты высших ступеней: то ли причастишься тех чудесных сил, коими обладали древние пророки, то ли вечный покой обрящешь.
Дивные сии силы – свободный дар хранителей ключей великих таинств.
Лишь рода человеческого ради, коий от века нуждается в знамениях небесных, возможно избранным снискать благорасположение ключников незримых.
Наш путь простирается только до ступеней зрелости – достигнешь оной, значит, и ты достоин дара сего. А тебе ли его суждено обрести или кому другому, про то не знаю.
Но вот станешь ли ты Фениксом – сие зависит от тебя, ибо золотое оперенье должно «завоевать» самому.

 Отправлено: 23.10.10 00:56. Заголовок: Ангел западного окна..

Ангел западного окна,я не смог прочитать,ибо к тому времени как мне попался этот роман Майринка, я уже прочел монадологию Джона Ди, множество стратей о его жизни, и саморучно перевел работу Эдварда Келли "Театр земной астрологии",и так же познакомился с некоторыми особенностями описаний его Жизни и их с Ди "авантюрами".

Подобно этой паре друзей, Нострадамус с Рабле (друзья по универсетету) так же затевали многое, и многое воплотили, в том числе и иносказательные мифы о своей личной жизни.

Поэтому, когда я начинал читать Майринка (незнаю состоял он в "золотой заре" на момент написания или нет), я ожидал романа-иследования, романа - откровения... об Эрудитах, которые умеют смеятся над угрюмым воображением профанов и вуалируют философские перлы свободолюбивых Душ, мифическими историями своей личной жизни и мифическими же гремуарами по магии, ...,а Роман мне напомнил (возможно и наверняка я ошибаюсь) атмосферу Эдгара По , этакой мистической пугалки, для праздных умов.
Кроме того, на том момент, я только что закончил читать 10-ю книгу Карлоса Кастанеды.

Я еще раз говорю, что скорее всего я ошибаюсь, но увы, каждая книга и автор, должны попадаться Читателю в свой срок, а к тому моменту, прочитать Майринка с запоем, после Кастанеды, для меня было невозможно.

С большим удовольствием прослушал в аудиварианте последнюю работу Майринка "По ту сторону с потусторонним" и прочитал его статьи из материалов ордена "Золотой Зари"

Каспер, Вам, как почитателю Майринка, к которому, смею заметить, я испытываю большое уважение, будет, как мне кажется, интересна вот эта статья о посещении одним русским его могилы:

цитата:

Могила Майринка. История, рссказанная Борисом с форума группы "Оргия Праведников" Прежде всего интересна роль Майринка в немецкой литературе. Майринка не читал никто, кроме тех, кто читать его был обязан по служебному долгу. То есть, я встречал начитанных немцев, которые читали Умберто Эко, Германа Гессе, видел даже немца который сам, ещё до знакомства со мной, читал Стругацких. Но вот немца который бы читал Майринка я никогда не видел. Каждый раз когда я им говорю, что лучше Майринка вообще никого нет на меня смотрят непонимающе. Это вызывает у них какое-то либеральное недоумение в духе "если бы Майринк был хорошим писателем у нас бы стояли его памятники и мы бы в школе проходили"... И вот я задался целью найти могилу Густава Майринка. В Вики стоит только, что он был сожжён в крематории города Штарнберга, где и жил с 1911-ого по 1932-ой годы. И вот что интересно - Штарнберг был практически деревней (население три тысячи человек) когда Майринк переехал туда. В настоящий момент население Штарнберга около 30-и тысяч, что даже по меркам Германии совсем не много. И существует список почётных граждан Штарнберга. Всякие там профессора, лётчики какие-то, вобщем чуваки, которые из Штарнберга и которые этот город каким-то образом прославили. Так вот, господа, Густав Майринк, написавший в Штарнберге все свои крупные произведения ("Голем" у нас 15-ого года? А он в Штарнберге с 11-ого, значит все книги там писал) - он не почётный горожанин. Нет его в списке. У города Штарнберга, видите ли, нашлись более достойные люди о ком стоит упомянуть. Стал искать могилу Майринка. Пока знал только, что он был сожжён в крематории Штарнберга, не было никакой информации даже похоронен ли он там. Штарнберг - город в Баварии, 32 минуты на электричке номер шесть от главного вокзала Мюнхена. Но от главного вокзала ехать не нужно, в действительности от границы Мюнхена до Штарнберга пять-десять минут, так что это ближайший-ближайший пригород. И самый дорогой из всех. В Штарнберге роскошное озеро, старинные дома, трёхэтажные особняки тех, кто по умнее... От Штарнберга прямые трассы на Мюнхен и самые богатые люди Баварии стараются себе дом именно на Штарнбергском озере поставить. Шеф шефа моей мамы там дом имеет в частности... Это я к тому, что сам город Штарнберг все знают. Но решительно никто не знает ни про Майринка ни про его связь с этим городом тем более. Соседка моих родителей в Мюнхене пожилая тётя библиотекарь. Библиотекари в Германии народ по долгу службы начитанный, тётя "читала всё что нужно это наверняка". В частности, читала она и Достоевского и Толстого и Тургенева и Гоголя и Булгакова. Не потому что любит это дело, потому что обязана. Немецких писателей она мне назвала туеву хучу из которых я ни одного не слышал. То ли их на русский не переводили, то ли я такой тёмный. Но факт самый интересный в том, что она НЕ читала Густава Майринка. Всё читала. Всех читала. А Майринка нет. Слышала про него, конечно, сходу мне назвала "Голем" и что пражская проза и все дела. Но читать не читала. Я её в лоб спросил почему в Германии никто, даже самые начитанные люди, не знакомы с творчеством Густава Майринка. Почему и как так получилось, что Майринка не проходят в школе. Майринк - образец самого яркого, образного и сочного языка, художник, поэт в прозе, да что хотите... Как можно было так далеко и серьёзно задвинуть Майринка?? И тётя мне вежливо объяснила. Она сказала, что Майринка не проходят не потому, что он австриец или плохо пишет, а потому, что Майринк затрагивал многие эзотерические аспекты которые школьникам просто не объяснить. -А вообще, -сказала она, -стоит иметь ввиду, что Густав Майринк был интересен только в контексте своего времени. Тогда он писал интересные сатирические вещи, тогда он писал мистические страшные истории. Но немецкая литература полна куда более крупных писателей и то, что лично Вас задел Майринк, Борис, это очень хорошо, но и странно одновременно, потому что Майринк был одним из многих даже в то время, а в наше его и вовсе почти никто не знает... -Я поперхнулся ещё после слова "сатира" и робко осведомился что сатирического писал Майринк. Выяснилось, что книги Майринка были полны "горькой сатиры" против... она употребила немецкое слово которого я не знал, я попросил мне объяснить это слово, она сказала, что это слово для тех людей, кто понтуется много, кто всё лучше всех знает, у кого нос кверху и кто ещё эгоист при этом. Вобщем вот против таких вот снобов Майринк писал сатирические вещи. Вот такой писатель. Интересен лишь в контексте своего времени. А вы что подумали? Примечательно, что она читала мне о Майринке из какой-то брошюры, так что это не её личное мнение, это какая-то книжка для библиотекарей была. Таков официальный взгляд немецкой литературы на Густава Майринка, видимо. Сатирик. Автор ужастиков. Типа Стивена Кинга такого дорощенного. Она же сказала мне, что Майринк перед смертью принял буддизм и что вообще там у него в книгах куча религиозного символизма который никому не понятен и потому его не читают. Что школьникам, да и вообще людям, не надо этого. Потом она с большим уважением отметила, что Майринк жил в Штарнберге, что свидетельствует о его очень и очень не слабом материальном положении. Штарнбергское озеро начало застраиваться имениями богатых людей именно во второе десятилетие прошлого века, так что если Майринк жил там, он был очень состоятельным человеком. Библиотекарша проявила себя настоящей немкой и сказала : -Узнать где похоронен Майринк Вы можете в информационной будке на вокзале в Штарнберге. Или в мерии в городском управлении кладбищ. Серьёзный подход. Я поехал в Штарнберг рано утром в среду третьего января, поехал без особой надежды отыскать Майринка. Просто ради того, чтобы быть в том городе и чтобы быть ближе к цели в следующий раз. Я надеялся, что я не последний раз у родителей в Мюнхене и если рядом покоится Густав Майринк, то когда-нибудь я буду там. В Штарнберге о Майринке не напоминает ничего. Когда я ходил по улицам Амстердама я прямо чувствовал себя в "Зелёном лике", думаю Прага для меня останется городом, где был Голем... Штарнберг - крошечный городок у подножия Мюнхена, на берегу огромного озера (шире Волги, озеро очень чистое и красивое, оно начинается в десяти метрах от вокзала(и всё равно чистое...), так что если будете в Штарнберге постойте хотя бы пять минут на его берегу) и в Штарнберге нет ничего величественного. Я пытался почувствовать душой что-то связанное с Майринком, ощутить в себе, что Майринк видел это озеро, что это его город и что где-то тут были рождёны "Ангел западного окна" и "Белый доминиканец"... Ничего. Город как город. Ничего там не чувствуется. Пошёл в Information близ вокзала, подошёл к улыбчивому парню, говорю: -Такие дела, я турист, хочу навестить могилу немецкого писателя Густава Майринка, который жил в вашем городе. Не подскажете мне на каком кладбище он похоронен? -Парень хлопает глазами и кричит шефу: -Шеф, Густав Майринк - слышал что-нибудь про такого писателя? -Нет. -Отвечает ему шеф. И правильно. С какой стати информационному бюро знать что-то о Майринке? Кто вообще такой Майринк, а? Парень решает заняться моей проблемой всерьёз и (Задорнов бы порадовался) он открывает у себя на компе Википедию. -В Вики ничего не стоит на этот счёт. -Говорю я сразу. Парень смущённо закрывает Википедию и открывает... что бы вы думали? Гугл он открывает. www.google.de - надо же помочь клиенту... -В Гугле тоже нет. -Говорю я. -Я искал по-английски, по-немецки, по-русски. Если вы сумеете найти информацию где похоронен Густав Майринк, молодцы будете. Тогда парень при мне звонит в отдел культуры мерии города Штарнберга. В ходе телефонного разговора выясняется, что отдел культуры городка Штарнберга тоже решительно не в курсе кто такой вообще Густав Майринк и где его искать. Товарищи, я всё это время слова Дитриха вспоминал. Что хотите делайте, я вижу за таким вот сокрытием личности Майринка от населения не просто ограниченность, а целенаправленную диверсию. Люди вроде Майринка не нужны... В России неугодных сажают в тюрьму и отправляют в сумасшедший дом, Германия работает тоньше - она их просто забывает. Сатирик Майринк. Ага. И туристический информационный центр в городке населением в 30 тысяч вообще не знает, что в этом городе могила писателя такого калибра. Как вам? Я бы не поверил расскажи мне кто. Не знают такого. Не было. Не было Густава Майринка. Мелкий писатель интересный исключительно в контексте своего времени. Вот так. Отдел культуры тоже был не в курсе. Пацан обещал позвонить в то самое управление кладбищ города и банально навести справки как если бы Майринк был просто моим знакомым, а не мировой знаменитостью. Я тем временем отправился гулять по городу. В городе решительно ничего примечательного. Один только старый замок который теперь занимает управление финансов города. На улице я поймал старушку интиллигентного вида и вежливо спросил у неё : -Вы живёте в Штарнберге? -Конечно, уже скоро 50 лет как! -Гордо ответила бабушка. -В этом городе жил Густав Майринк. Это писатель такой. -По лицу бабки было ясно, что она не читала... и не слышала о таком тоже. -Он умер в 32-ом году, как Вы думаете, на каком городском кладбище он мог бы лежать? Гуляли с бабкой по городу. Она довела меня до мерии и предложила обратиться в управление кладбищ... Парралельно учила пользоваться лифтом. В мерии, говорит, лифт будет. Там надо кнопку нажать, подождать пока лифт откроет двери, зайти внутрь... Я успел вставить, что учусь в немецком университете на факультете электротехники, но бабку было не унять. Выслушал подробную инструкцию как пользоваться лифтом. Зашёл в мерию, не нашёл управления кладбищ и двинулся к парню в инфобюро. Он протянул мне бумажку и карту. Старое кладбище, секция 12, захоронение номер шесть. Итак, если кому будет надо : от вокзала идёте вверх по Максимиллианштрассе, там будет большой перекрёсток, надо идти налева по Ханфельдерштрассе. По правую руку скоро увидите кладбище, там рядом ещё суд административный. Сам вход на кладбище на пересечении Ханфельдерштрассе и Макс-Эмануиль-штрассе. Кладбище маленькое. Реально каждую могилу осмотреть. При входе похоронены всякие замечательные люди. Роскошные могильные камни, написано, что это могила профессора какого-то или генерала или ещё кого-нибудь такого. Могилы Майринка среди роскошных больших могил не оказалось. Обошёл кладбище - не нашёл. Номеров секций нигде нет. Зашёл в дом к смотрителю кладбища, говорю "ищу секцию 12, могилу 6". -Имя. -Майринк. -Пойдёмте. -И отвёл меня. В центре кладбища есть колонна и на ней Христос. Может не колонна, а крест. Но мне колонной показалось. Вобщем как на кладбище зайдёте, там сразу этого Христа в центре видно. Надо идти к Христу и от него по правую руку четвёртый камень будет тот, что нужен. Могильный камень выше человеческого роста. Серый, почти даже чёрный. Наверху могилы круг разделённый на четыре сектора вертикальным крестом и в каждом секторе по одной букве. VIVO. Это всё-таки написано у него на могиле. Первым написано имя сына, видимо. Мужское имя (я не запомнил какое) и написано Meyrink. Дата смерти 1932-ой. Второй строчкой идёт сам Gustav Meyrink, 1868-1932. Третьей строчкой, видимо, его жена. Умерла в 60-ые. 62-ой или 63-ий, кажется. Камень весь целиком зарос каким-то вьюном, по случаю зимы всё это было без листьев. Прутья какие-то. Могила очень высокая и вся заросшая. Расчищено только то место на камне где имена написаны. Имена написаны выпуклыми буквами, то есть не позолота, а высечены имена. Камень совершенно обычный, простой, рядом стоящие и то солиднее смотрятся. Снизу, на самой могиле, растут какие-то странные фиолетовые растения. Даже не цветы, а как подводное что-то. Никакой такой фиалетовой ростительности я на других могилах не обнаружил. Очень обыйденно и тихо. Старое кладбище в Штарнберге, в глубине кладбища, в ряду обычных совершенно могил. Ни малейшего пафоса. Я даже не уверен, что смотритель кладбища знал, что это могила писателя. Рядом с могилой все камни тоже носят на себе дату 1932, видимо просто здесь селили в 32-ом году. Долго стоял перед камнем и почему-то думал потрогать его или нет. Стоял. Даже говорил с камнем. Но почему-то мне всё сильнее казалось, что ни этот камень ни этот город не имеют ни малейшего отношения к самому Густаву Майринку. VIVO. Я живу. Нет его здесь, ребята. И камень этот не имеет к Майринку никакого отношения. Не идёт от камня никакой особенной энергии, мне даже показалось, что камень "светится" чуть слабее остальных могил... Трогать камень я не стал. Фотографировать тоже. Пошло как-то. И трогать и фоткать. Ещё бы рядом с могилой сфоткаться, ага... Просто чуть поклонился камню и пошёл себе. Как сейчас вижу перед собой это слово VIVO и чуть ниже Gustav Meyrink 1968-1932

 Отправлено: 23.10.10 01:11. Заголовок: Вот нагладный пример..

Вот нагладный пример разных синтаксисов, описывающих Мистическое путишествие ...немог я после Карлоса(второй отрывок), терять рассудок на иной манер...

цитата:

Волшебный свиток Открой же свои уши для того, что я тебе скажу… Приуготовь себя к грядущим временам! Недолго уж осталось ждать, когда мировые куранты пробьют двенадцать; час сей узнаешь на циферблате по его красному цвету, ибо омыт он кровью. Первому новому часу предшествует шквальный ветр. Бодрствуй же, человече, дабы не застал он тебя спящим; те же, кто внидет в день грядущий с закрытыми глазами, так и пребудут до скончания веков скотами, в оном обличье и обретались досель, и уж никогда боле не суждено им проснуться. Вот и мир духа тоже имеет свое равноденствие. На первый новый час, о коем я говорил, и приходится поворотный пункт. В точке сей малой меж миром света и миром тьмы установляется равновесие великое. Более тысячелетия потребно оказалось роду человеческому на то, чтобы изучить законы природные и научиться употреблять их себе во благо. А потому и благословенны те, кто постиг смысл работы сей и уразумел, что сокровенный закон подобен закону внешнему, только октавой выше, - призваны они к жатве, прочим же суждено слугами при них пребыть и, смиренно обратив лицо свое долу, копаться в навозе зловонном .....

.


или

цитата:

Он умолк. В его лице появилось особое выражение; он стал как-то необычайно серьезен. Я не знал, что еще спросить или сказать. Он вновь заговорил: - Особая часть учения - как добраться до трещины между мирами и как войти в другой мир. Существует трещина между двумя мирами: миром диаблеро и миром живых. Есть место, где оба мира пересекаются. Вот там трещина. Она открывается и закрывается, как дверь на ветру. Чтобы туда попасть, человек должен развить и испытать свою волю, т.е. это должно стать его неодолимой и всепоглощающей страстью. Но делать это он должен без чьей-либо помощи - силы или человека. Человек должен самостоятельно все взвешивать и стремиться к тому мгновению, когда его тело будет готово испытать путешествие. Этот момент дает знать о себе беспрерывным содроганием всего тела и сильной рвотой. Обычно человек не может ни спать, ни есть и вконец ослабевает. Если судороги не прекращаются, человек готов к путешествию, и прямо перед его глазами открывается трещина между мирами, подобная громадной двери, трещина сверху донизу. Когда трещина открывается, нужно сквозь нее проникнуть. На другой стороне границы трудно видеть. Ветер такой, как в песчаную бурю. Кругом носятся смерчи. Попав туда, человек должен идти в любом направлении. Коротким или длинным будет путешествие - зависит только от его силы воли. У того, у кого сильная воля, путешествие короткое; у человека слабого и нерешительного - долгое и опасное. Кончается путешествие у своеобразного плато. Его легко узнать по некоторым признакам. Это плоская возвышенность. Один из признаков - это ветер, который здесь особенно яростный, удары ветра сбивают с ног, и все тонет в его реве. Наверху этого плато есть вход в другой мир, и там протянута шкура, разделяющая миры; мертвые проходят сквозь нее без звука, а мы должны разорвать ее криком. Тот дикий ветер, который дует на плато, время от времени крепчает, и когда он наберет достаточно силы, человек должен издать крик, и ветер протолкнет его сквозь шкуру. Справиться с этим ветром можно только обладая той же несгибаемой волей - только ей подчинится ветер. Все, что нужно, - это небольшой толчок, а не чтобы пронесло на самый край того света. Оказавшись на той стороне, нужно побродить вокруг. Большая удача - найти помощника сразу же, не слишком далеко от входа. Его нужно попросить о помощи. Человек должен своими собственными словами попросить помощника научить его и сделать из него диаблеро. Если помощник согласится, он убивает человека на месте и, когда тот мертв, учит его. Когда ты сам проделаешь такое путешествие, то, если повезет, можешь найти себе в помощники великого диаблеро, который убьет тебя и обучит. Но, как правило, все же попадаются более мелкие брухо, которые могут обучить очень немногому. Однако ни у тебя, ни у них нет силы отказаться. Лучше всего найти в помощники мужскую особь, а то как бы не стать жертвой диаблеро, которая заставит тебя невероятно страдать. Женщины всегда таковы. Но тут уж как повезет, разве что у человека сам бенефактор великий диаблеро, у которого в другом мире много помощников. Тогда он так направит ученика, что тот встретится с тем помощником, который требуется. Таким был мой бенефактор. Он меня так направил, что я встретился как раз с его собственным духом-помощником. После возвращения ты уже будешь другим. Ты будешь обречен то и дело отправляться туда на встречу с помощником, и будешь забредать все дальше от входа, пока наконец когда-нибудь не зайдешь слишком далеко и не сможешь вернуться. Иногда диаблеро может схватить чью-нибудь душу и забросить ее через вход, а там оставить в плену у своего помощника до тех пор, пока тот не вытащит из нее последние остатки воли. Но бывает, как, например, с тобой, что душа принадлежит человеку с сильной волей, и тогда диаблеро будет держать ее у себя в мешке, потому что ее не так легко куда-нибудь запроторить. В таких случаях, вот как в твоем, все решает битва - битва, в которой диаблеро либо все выигрывает, либо все теряет.

 Отправлено: 23.10.10 14:42. Заголовок: Как я полагаю "Б..

Как я полагаю "Богряная книга" это нечто иное как славяно-арийские веды, написанные руническим письмом, и уж естественно обычный человек прочесть их не может, нужно быть действительно посвященным, ведь каждая руна это живой образ и читается она не разумом а подсознанием, и для того что-бы понять написанное вернее увидеть, нужно разбудить в себе память рода которая записанна в самих генах человека. И для этого в ведах есть специальные практики по раскрытию этой памяти рода, и доступу до мыслеобразному "чтению" рун.